Шорохи
Шрифт:
Тишина. Неужели она уснула?
Нет, подумал Фрай. Не может быть. Она слишком напугана. Наверное, сидит на кровати с пистолетом в руке.
Он молча стоял в темноте, взвешивая свои шансы. Можно попытаться выломать дверь и сокрушить преграду, но это равноценно самоубийству. Она успеет прийти в себя и всадит в него добрую дюжину пуль. Остается ждать, когда она выйдет из комнаты. Если он целую ночь бесшумно просидит в прихожей, Кэтрин не догадается о его присутствии. Вот тут-то он ее и схватит – она и пикнуть не успеет!
В четверг, в девять часов утра, Хилари проснулась от телефонного звонка. В комнате для гостей тоже стоял аппарат. Хилари сняла трубку и узнала голос своего агента по рекламе. Он только что прочел в утренних газетах о ночном происшествии и был возмущен и встревожен.
Прежде чем рассказать подробности, Хилари заставила Уолли Топелиса прочитать ей газетную заметку и с облегчением убедилась, что там была лишь фотография и несколько абзацев текста. Содержание сводилось к тому немногому, что сообщил газетчикам лейтенант Клеменца.
Имя Бруно Фрая не упоминалось, так же, как и мнение лейтенанта Говарда о ней как о бессовестной лгунье.
Она обо всем рассказала Уолли, и он пришел в бешенство.
– Чертов идиот! Если бы этот тупоголовый коп потрудился узнать у знакомых, что ты собой представляешь, он бы понял, что ты не способна на такую беспардонную ложь. Слушай, детка, я сам обо всем позабочусь. Заставлю их начать расследование.
– Каким образом?
– Позвоню кое-кому.
– Например?
– Начальник городской полиции тебя устроит?
– Конечно.
– Он мне кое-чем обязан. Кто пять лет подряд устраивает ежегодные благотворительные концерты для полицейских? Кто обеспечивает бесплатное участие звезд Голливуда, популярнейших певцов и комиков?
– Ты?
– Черт меня побери, если нет!
– Но что он может сделать? Если один полицейский утверждает, что я все это придумала?
– У него мозги не в порядке.
– Я слышала, что лейтенант Говард на хорошем счету.
– Такая кадровая политика не делает им чести.
– Тебе будет нелегко переубедить начальника. Особенно если шериф графства Напа расскажет ему ту же историю. Фрай находился у себя дома и пек пирожные.
– Этот шериф либо осел и говорил со слов кого-то из домашних Фрая, либо лгал. Может, он заодно с Фраем.
– Скажи это шефу полиции, и он пошлет тебя на медэкспертизу на предмет параноидальной шизофрении.
– Если с полицией ничего не выйдет, – сказал Уолли, – я обращусь в частное агентство. Уж они-то разнюхают всю подноготную Бруно Фрая и вытащат на свет божий все его темные делишки.
– Наверное, это очень дорого?
– Разделим расходы пополам.
– Ну нет!
– Да!
– Это очень великодушно с твоей стороны, но…
– Великодушием тут и не пахнет. Ты – исключительно ценное приобретение, мой ягненочек. Ты приносишь мне солидные проценты. Так что считай, что я защищаю собственные интересы.
– Чушь собачья, и ты это знаешь. Послушай, Уолли, подожди кого-либо нанимать. Второй детектив, лейтенант Клеменца, обещал сегодня заехать: может, я еще что-то вспомню. Он, кажется, был склонен мне поверить, но его смутило свидетельство шерифа Лоренски. Подожди, пока я не увижусь с ним. А если ничего не изменится, наймем частного детектива.
– Ну, хорошо, – неохотно согласился Уолли. – Но тем временем я пришлю кого-нибудь.
– Уолли, я не нуждаюсь в телохранителях.
– Еще как нуждаешься!
– Я вполне спокойно провела ночь и…
– Слушай, детка. Я все-таки кого-нибудь пришлю. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Не спорь с дядюшкой Уолли. Если не захочешь впускать его в дом, пусть подежурит на улице.
– Уверяю тебя…
– Рано или поздно, – мягко произнес Уолли, – ты поймешь, что нельзя прожить одной. Всем нам приходится принимать помощь от друзей. Тебе следовало позвонить мне ночью.
– Я не хотела тебя беспокоить.
– Ах вот как? Хилари, я – твой друг. Не позвонив, ты причинила мне куда большее беспокойство. Это все очень хорошо – независимость, гордость и все такое прочее. Но не заходи слишком далеко, чтобы не надавать пощечин тем, кто тебя любит. Ну так что – ты не прогонишь телохранителя?
Хилари вздохнула.
– О’кей.
– Вот и отлично. Он явится где-нибудь в пределах часа. И не забудь позвонить мне сразу после разговора с Клеменца.
– Хорошо.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– До свидания, дорогая.
– До свидания, Уолли. Большое спасибо.
Хилари положила трубку и взглянула на шифоньер. После спокойной ночи баррикада показалась ей страшной нелепостью. Уолли прав: лучше всего нанять телохранителей и компетентного частного детектива. Ей не справиться с Фраем в одиночку.
Хилари встала, надела халат и стала разгружать шифоньер. Потом оттащила его от двери и вернула ящики на место. Взяла с тумбочки нож и грустно усмехнулась. Какая же она наивная! Вступить в рукопашный бой с «качком», к тому же маньяком! Да это просто чудо, что ей удалось ускользнуть от него ночью. К счастью, у нее был пистолет. Теперь же, если ей вздумается затеять фехтование, он зарежет ее как цыпленка.
Чтобы отнести нож на кухню и одеться к приходу телохранителя, она отперла дверь, вышла в коридор и страшно закричала, когда он схватил ее за горло и прижал к стене. Левой рукой он разорвал халат и схватил ее за грудь.
Фрай, должно быть, слышал ее разговор с Уолли, знал, что у нее нет пистолета, и поэтому совершенно не боялся Хилари. Но он ничего не знал о ноже. Хилари вонзила лезвие в упругий мускулистый живот. Несколько секунд он словно не чувствовал боли. Потом Хилари почувствовала, как пальцы, сжимавшие горло, ослабли. Прямо на Хилари смотрели расширившиеся от страдания глаза, Фрай издал стон. Хилари ударила еще раз, прямо под ребра. Его лицо побледнело, потом стало серым, как пепел. Фрай взвыл, выпустил Хилари и, отшатнувшись к противоположной стене, рухнул на пол.