Шорохи
Шрифт:
– Попросишь другого напарника?
– Еще не решил.
– Я тоже.
– В нашей профессии опасно не находить общего языка с партнером. Постоянное напряжение делает человека более уязвимым.
– Это точно! – согласился Фрэнк. – Мир кишмя кишит вооруженными подонками. Напарник должен быть как бы частью тебя самого.
– Кажется, мы приехали, – сказал Тони.
Владелицу меблированных комнат «Пальмира» звали Лана Хэверби. Это была загорелая блондинка лет сорока, в шортах и майке, похожей на бюстгальтер. У нее было явно преувеличенное представление о своей сексапильности, потому что она не сидела и не стояла, а позировала. Ноги и правда были ничего, но все остальное явно оставляло желать лучшего: расплывшаяся талия, мощные бедра и такой же необъятный бюст. У Ланы был бессмысленный, блуждающий взгляд, и она не заканчивала предложений.
Все трое сели на диван, и Лана уставилась на фотографии Бобби Вальдеса.
– Да, это он, – проворковала она. – Такой милашка!
– Он живет в вашем доме?
– Съехал. Первого августа.
– Он жил один?
– Вы имеете в виду девушку?
– Девушку, парня – все равно, – нетерпеливо пробурчал Фрэнк.
– Один, один, – залепетала Лана. – Правда, хорошенький?
– Он не оставил нового адреса?
– К сожалению, нет.
– Он что, задолжал за квартиру?
Лана Хэверби моргнула.
– Ну что вы. Просто я хотела бы его навестить. Я на него запала.
Она не спросила, зачем им понадобился Бобби Вальдес, то бишь Хуан Маккеза. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что ее «милашка» – садист и насильник?
– Он вам не рассказывал, где работает?
– В какой-то прачечной. Но вообще-то у него водились деньжата.
– У Хуана Маккезы была машина?
– Недавно купил новенький «Ягуар». Можете мне поверить, это просто игрушка!
– Дорогая игрушка, – уточнил Фрэнк.
– Кажется, он перешел на выгодную работу.
– Куда?
– Не знаю, он не говорил. Но я, как только увидела этот «Ягуар», сразу поняла: он здесь не задержится.
Больше она ничего не знала. Детективы собрались уходить. Лана Хэверби проводила их до двери и загородила собой проход, прислонившись к косяку и согнув одну ногу в колене, как на картинке в цветном календаре. Под майкой колыхались желатиновые груди.
Тони улыбнулся.
– Спасибо за помощь, мисс Хэверби.
– Когда мне было двадцать три, – Лана мечтательно закатила глаза, – я работала официанткой, но скоро ушла. Тогда еще «Битлы» только-только начали греметь. Я была девочка что надо и водила дружбу со всеми модными группами. Это была фантастика! Я спала со всеми знаменитыми музыкантами.
Вернее, со всеми знаменитыми группами, подумал Тони. Раньше он никогда не задавался вопросом, что случается с молоденькими фанатками. Теперь он знал: после нескольких бурных месяцев или лет, после моря выпитого виски и моря кокаина – либо героина, – когда у девушки появлялись первые морщинки и начинали обвисать груди, ее вышвыривали из постели, и больше ни одна группа не желала с ней знаться. Замужество для большинства из них было исключено. Одной из таких девушек, Лане Хэверби, повезло: она стала хозяйкой меблированных комнат.
– Может, заглянешь как-нибудь? – предложила она Тони. – Когда не будешь на дежурстве.
– Возможно, – солгал он и тут же поспешил загладить свою неискренность: – У вас красивые ноги.
Это, по крайней мере, было правдой, но Лана не умела принимать комплименты. Она захихикала и положила обе руки себе на грудь.
– Обычно все млеют от моих титек.
– Увидимся, – промямлил Тони и прошмыгнул вслед за Фрэнком.
В их стареньком седане Фрэнк спросил:
– Ну, и что ты думаешь об этом «Ягуаре»?
– Думаю, что, если Бобби не грабит банки, для него есть только один способ зашибать большие бабки.
– Наркотики, – предположил Фрэнк.
– Кокаин, марихуана, может быть, ЛСД.
– Это дает новую отправную точку для наших поисков, – оживился Фрэнк. – Нужно прижать несколько крупных торговцев. Когда земля будет гореть у них под ногами, они принесут нам Бобби на серебряной тарелочке.
– Сейчас позвоню. – Тони набрал номер управления и попросил выяснить номер «Ягуара», принадлежащего Хуану Маккезе. Если это удастся, можно будет передать дело в руки дорожной полиции.
Ответившая на сигнал дежурная сообщила, что их с Фрэнком уже целых два часа разыскивают в связи с новым поворотом в деле Хилари Томас. Им предстояло срочно ехать в Вествуд.
Тони убрал радиотелефон в бардачок.
– Я знал, черт возьми, что она говорила правду!
– Погоди петушиться, – осадил его Фрэнк. – Она могла снова что-нибудь выдумать.
– Не любишь сдаваться, да?
– Нет – когда я убежден в своей правоте.
Через несколько минут они были возле дома Хилари Томас. Здесь уже стояли две машины прессы, полицейская лаборатория на колесах и еще несколько полицейских машин.
К ним подошел сержант Уорри Превитт, которого Тони знал в лицо.
– Это вы, парни, были здесь ночью?
– Точно, – подтвердил Фрэнк.
– Что с женщиной? – спросил Тони.
– Небольшой шок.
– Она не ранена?
– Несколько царапин на горле.
– Что-нибудь серьезное?
– Нет.
– Да что случилось-то? – вмешался Фрэнк.
Превитт передал услышанное от Хилари Томас.
Фрэнк не унимался:
– Есть доказательства, что она говорит правду?
– Я знаком с вашей точкой зрения, – ответил Превитт. – Но доказательства есть.
– Что конкретно?
– Преступник залез в дом, разбив стекло в одном из окон, выходящих в розарий. Исключительно ловкая работа. Обклеил стекло клейкой лентой, чтобы не было слышно звона осколков.
– Она сама могла это сделать, – буркнул Фрэнк.
– Разбить стекло в собственном доме?
– Почему бы и нет?
– Видите ли, – возразил Превитт, – там лужи крови. Не ее группы. На стенах, на полу; кровавые отпечатки на перилах и ручке двери.
– Человеческая кровь? – спросил Фрэнк. – Не подделка?