Шорохи
Шрифт:
Когда они шли по летному полю к своему самолету, Хилари стало страшно.
– Что случилось? – забеспокоился Тони.
– Точно не знаю, но… чувствую, что что-то не так. Может, мы лезем прямо в пасть ко льву?
– Фрай находится в Лос-Анджелесе. Откуда ему знать, что ты на пути в Санта-Елену?
– Ты так думаешь?
– Неужели ты все-таки веришь в его сверхъестественные способности?
– Ничего нельзя исключить.
– В конце концов все объяснится.
– Так или иначе, я не могу избавиться от предчувствия.
– Предчувствия – чего?
– Чего-то еще
После быстрого, но сытного обеда в кафетерии Первого Тихоокеанского объединенного банка Джошуа Райнхарт и Рональд Престон встретились с группой федеральных банковских чиновников, а также несколькими чиновниками штата. И те и другие оказались страшными бюрократами, но Джошуа терпел, потому что его служебный долг требовал, чтобы он добился возмещения убытков, нанесенных наследству Фрая.
Едва отбыли чиновники, явился Уоррен Сэккет из ФБР. Поскольку деньги были украдены из федерального банка, это преступление подпало под юрисдикцию Бюро. Долговязый, очень серьезный человек с тонкими умными чертами, Сэккет уединился с Джошуа и Престоном, и они обсудили все подробности. Сэккет согласился, что Хилари Томас грозит опасность, и взял на себя труд уведомить лос-анджелесскую полицию.
Каким бы профессионалом ни был Сэккет, Джошуа понял, что ФБР потребуется по меньшей мере несколько дней, чтобы раскрыть это дело, – если, конечно, человек, назвавшийся Бруно Фраем, не явится с повинной. Для них это не было делом первостепенной важности. Страну наводнили вооруженные шайки террористов; набирала силу мафия; так что Сэккету не дали ни одного помощника. Он будет действовать медленно, но верно, разберется, куда ведут следы, и допросит всех имеющих отношение к делу. Придется также сделать запрос в другие калифорнийские банки – нет ли у них неизвестных счетов Бруно Фрая? Возможно, Сэккет на пару дней подскочит в Санта-Елену.
Когда он кончил задавать вопросы, Джошуа обратился к Рональду Престону:
– Если я верно понял, сэр, пропавшие восемнадцать тысяч не будут возмещены в срочном порядке?
– Ну… – Престон нервно потеребил усики. – Нам придется подождать заключения страховых органов.
Джошуа повернулся к Сэккету:
– Если не ошибаюсь, страховая компания будет ждать вашего заключения о том, что ни я, ни другие доверенные лица Фрая не совершали незаконного изъятия денег?
– Скорее всего да, – подтвердил фэбээровец. – Крайне запутанное дело.
– Так что пройдет немало времени, прежде чем вы дадите такое заключение?
– Мы не задержим вас ни одного дня сверх положенного срока. Это займет от силы три месяца.
Адвокат вздохнул.
– А я-то надеялся быстро управиться.
Сэккет пожал плечами:
– Возможно, и не понадобится трех месяцев. Никогда не знаешь заранее. Может, завтра-послезавтра я поймаю этого парня. Ситуация настолько неординарная, что трудно правильно рассчитать.
– Черт, – буркнул Джошуа.
Когда через несколько минут он направлялся к выходу, его окликнула из своего окошечка миссис Уиллис.
– Знаете, что бы я сделала на вашем месте?
– Что?
– Выкопала труп.
– Бруно Фрая?
– Нет там никакого Фрая, – безапелляционно заявила миссис Уиллис. – Если у мистера Фрая и был двойник, то именно он сейчас покоится под могильной плитой. Настоящий мистер Фрай приходил сюда в прошлый четверг. Я готова повторить это под присягой. Жизнью клянусь.
– Но если в Лос-Анджелесе убит другой, где может быть настоящий Фрай? Почему он скрывается?
– Понятия не имею. Я знаю только то, что видела своими глазами. Выкопайте его, мистер Райнхарт, и, я уверена, вы убедитесь, что похоронили не того человека.
В среду, в три часа двадцать минут, Джошуа посадил самолет в аэропорту на окраине города Напа. Население столицы графства составляло не больше сорока пяти тысяч человек, но в глазах Джошуа, привыкшего к деревенской тишине Санта-Елены, это был шумный и утомительный город – такой же, как Сан-Франциско.
Из аэропорта он на своей машине добрался до Санта-Елены, но не поехал к себе домой, а подкатил к особняку семейства Фрай, одиноко стоявшему на вершине утеса. Его построил Лео Фрай, патриарх, отец Кэтрин, в 1918 году. Лео относился к мрачному прусскому типу и больше всего дорожил своей независимостью. Он выбрал место, откуда хорошо просматривалась долина и где не было соседей. Незадолго перед тем Лео овдовел и остался с маленькой дочерью на руках, но, несмотря на это, выстроил особняк в викторианском стиле из двенадцати комнат. К дому можно было подобраться двумя способами: либо в четырехместной гондоле подвесной канатной дороги, либо по почти отвесной лестнице длиной в триста двадцать ступеней – ее строили на случай, если фуникулер временно выйдет из строя. Дом казался неприступной крепостью.
Свернув с шоссе на дорогу, ведущую к винодельням Фраев под красивым названием «Раскидистая крона», Джошуа попытался припомнить все, что знал о Лео Фрае. А знал он совсем немного. Кэтрин редко упоминала об отце, а друзей у него почти не было.
Джошуа переехал в долину в 1945 году, через несколько лет после смерти Лео. Но до него доходили слухи, по которым он составил представление о Лео как о холодном, суровом, замкнутом, упрямом, очень умном и властном эгоисте. Что-то вроде феодала далеких времен, средневекового аристократа, предпочитавшего жить в хорошо защищенном, неприступном замке.
После смерти отца Кэтрин продолжала жить в особняке. Там она вырастила Бруно, вдали от ровесников, среди зубчатых стен и деревянных панелей, подставок для ног, каминных часов и дорогих тяжелых скатертей. Здесь мать и сын прожили вместе тридцать пять лет, пока Кэтрин не скончалась от сердечного приступа.
Странно, что взрослый мужчина так долго прожил в обществе одной только матери. Естественно, не обошлось без сплетен. Большинство сходилось во мнении, что Бруно не интересовался девушками, потому что питал тайную страсть к мальчикам. Поговаривали, что он удовлетворяет свой сексуальный голод во время случайных поездок в Сан-Франциско, подальше от любопытных соседей. Предполагаемый гомосексуализм Бруно не особенно шокировал жителей долины, в сущности, им не было до этого дела. Возможно, спокойствие этих мест располагало к мудрости.