Шотландская сага
Шрифт:
Когда корабли уже больше не могли вмещать людей, маленькие лодки взяли на свои борты всех солдат, каких только могли найти, и отправились в Англию. Многие из них останавливались на пути, подбирая спасшихся с затонувших кораблей. Спасатели и сами гибли в холодных серых водах Ла-Манша, не оставив после себя ничего, кроме щепок, что указывало на место трагедии.
Смелость и дерзость людей, которые управляли этими маленькими судами, спасла целую армию. Сто двадцать тысяч французских и бельгийских бойцов, двести двадцать пять тысяч британских солдат и несколько летчиков Королевских
Одним таким летчиком был молодой человек, не старше двадцати двух лет, с рыжеватыми волосами и очень утомленным видом. На погончике его темно-синего форменного пиджака летчика Королевских Военно-Воздушных Сил было выткано слово «КАНАДА».
Офицер сэр Джеймс Росс Кэмерон прикуривал новую сигарету от окурка, когда перед ним встал, глядя на его осуждающе, солдат, такой же изможденный и уставший от войны, как и он. Только за несколько часов до этого, этот солдат видел, как две трети его отряда были потоплены эскадрильей «мессершмиттов», пилоты которых играли в смертельную игру «следуй за лидером» вдоль переполненных людьми берегов Дюнкерка.
— Где были ваши парни, когда эти дерьмовые немцы отстреливали нас, как фазанов на охоте? Вы что думаете, мы таким образом сохраним военно-воздушные силы от кровопролития?
— Солдат, — мягкий канадский акцент сэра Джеймса Кэмерона придал его голосу еще большее, чем обычно, спокойствие, — когда эти «дерьмовые» немцы обстреливали берег, я был среди тех, в кого они стреляли, точно так же, как и ты, чувствуя себя фазаном, которого подстреливают на лету. В конце концов, нужно признать, что тебе повезло больше. Когда ты вернешься назад в Англию, тебе нужно будет объяснить только потерю ружья, а мне придется искать объяснение, почему я не вернул новый, «с иголочки» «харрикейн» — истребитель, на котором я оттуда улетел.
Ответ молодого летчика вызвал улыбки на лицах мужчин, но они были слишком утомлены, чтобы смеяться громко. Боевой офицер с правой рукой в кровавой повязке, стоящий поблизости на забитой людьми палубе, слышал эту перепалку. Пробравшись через толпу туда, где летчик стоял, опираясь на поручень, он сказал сочувственно:
— Уж не вы ли это были тем летчиком, который вел бой прямо над Дюнкерком пару дней назад? Я видел, как его «харрикейн» подстрелили три немецких истребителя. Пилот выпрыгнул с парашютом и приземлился в воду на западе города.
— Это я, — уныло сказал сэр Джеймс. — Лучше уж было бы мне выбраться из той преисподней и направиться прямо в Англию, как только я увидал немцев.
— Ну, если это вас успокоит, один из немецких самолетов тоже не сможет вернуться. Похоже, вы повредили в нем что-то жизненно важное во время боя. Как раз перед тем, как вам упасть в воду, он сделал крутой разворот
Внезапно сэр Джеймс Кэмерон оживился:
— Вы уверены?
— Я это видел так же ясно, как и вас, прыгнувшего с парашютом и упавшего в воду.
Вынимая записную книжку и карандаш из кармана, сэр Джеймс более внимательно поглядел на знаки различия на погонах армейского офицера, и тут же преисполнился уважением.
— Бригадный генерал? Прошу прощенья, сэр, не могли бы вы назвать мне свое имя? Если я смогу убедить тех, кто остался на аэродроме, что счет битвы все-таки один — один, может быть, мне будет некоторое снисхождение. Видите ли, это был первый мой боевой вылет…
Бригадный генерал улыбнулся.
— Вы прекрасно с ним справились, мой мальчик. Я знавал офицеров более опытных, чем вы, которые так и не сделали ни одного выстрела, не говоря уж о том, чтобы открыть счет. Ваш командир летной базы, возможно, не согласится со мной, но та поддержка, которую вы оказали людям на земле, когда они увидели, как истребитель Хана сбит, стоит дюжины «харрикейнов». Вы можете сослаться на меня, если понадобится.
Акция по спасению такого количества способных к бою военных из Дюнкерка вызвала гнев немецкого Главнокомандования, и Люфтваффе обратило свое внимание на Британские острова. Первыми целями были порты на Южном побережье, и становилось все очевиднее, что это было лишь начало подготовки вторжения немцев в Англию.
К концу июля тысяча девятьсот сорокового года сэр Джеймс Кэмерон стал лейтенантом Военно-Воздушных Сил и ведущим летчиком эскадрильи. После Дюнкерка он сбил еще четыре немецких самолета, потерял еще один «харрикейн» и был награжден крестом «За летные заслуги». Пользующийся любовью своих товарищей, он получил прозвище «Шотландского баронета», таким образом напрашивалось сравнение с бароном фон Рихтофеном, «Красным бароном», знаменитым асом Военно-Воздушных Сил Германии во время первой мировой войны.
Сэру Джеймсу также пришлось пережить смерть многих своих товарищей. Вообще к этому времени и в Германии, и в Англии постепенно пришли к пониманию, что исход войны во многом зависит от состояния авиации. Премьер-министр Уинстон Черчилль в своем заявлении прямо сказал, что вся надежда — на Британский воздушный флот.
В разгаре лета тысяча девятьсот сорокового года Главнокомандование Германии отдало приказ перенести внимание с портов на аэродромы. Захват Британии должен был воплотиться в жизнь.
Боевой лейтенант сэр Джеймс Кэмерон только что приземлился после операции по разгрому отчаянно сопротивлявшегося подразделения немецких боевых бомбардировщиков над белыми скалами графства Кент, когда послышалась сирена, предупреждающая о воздушном налете.
Поначалу он не обратил на нее внимания. Аэродром расположен недалеко от Южного побережья, и немецкие бомбардировщики частенько сбивались с курса, заворачивая сюда. Но вдруг совсем рядом послышался звук разорвавшейся бомбы, земля задрожала, а потом бомбы посыпались одна за другой.