Шотландская сага
Шрифт:
— Я? Но я же не…
— Ты говорил о Роберте Маккримоне, который приехал из Шотландии со своим отцом, чтобы поселиться в этой стране. Ты сказал, что он погиб в Гражданской войне — погиб, сражаясь за то, во что верил. Ты также сказал, что надеешься, что и твои труды — реальный вклад в то, чему он положил начало. Я тоже хочу не остаться в стороне, отец, и по тем же самым причинам. Я намереваюсь сражаться за то, во что верю. Мне необходимо быть уверенным, что и я вношу свой вклад в общее дело, в то, чему наши предки положили начало.
Взглянув на всех членов семьи по очереди, Хью снова посмотрел на отца.
— Прости, я надеюсь, ты
— Сержусь? — Родерик посмотрел на своего сына с таким выражением, что Джоан быстро подвинулась к мужу и сжала его руку.
— Да, я сержусь, я просто с ума схожу! С ума схожу, что слишком стар, чтобы поехать с тобой и сделать то же самое. Я горжусь тобой, Хью! Горжусь, черт тебя побери!
Когда сирена оповестила, что бомбовая атака прекращена, Хью Маккримон вышел вслед за сэром Джеймсом Кэмероном из бетонного укрытия. Аэродром представлял собой дымящиеся развалины. Ангары были сровнены с землей, горы мусора лежали там, где когда-то были здания; разбросанные по полю самолеты стояли, накренившись под немыслимыми углами, и над ними всеми висела пелена дыма, переносимая ветром от все еще догорающих строений.
Машина, которая привезла Хью и его багаж со станции, тоже пострадала от налета. Среди разбросанных останков автомобиля Хью нашел совершенно целым свой бритвенный прибор, и пока лейтенант авиаполка помогал ему собрать некоторые предметы одежды, Хью спросил:
— Тут такое часто случается?
Баронет пожал плечами.
— Это только третий налет, но похоже, что он гораздо серьезнее предыдущих… — Он замолчал, потому что «харрикейн», выпустив шасси и приготовившись к посадке, с жутким ревом летел вдоль посадочной дорожки, прежде чем набрать скорость и снова взмыть в высоту.
— Посадочная полоса повреждена. Вот, возьми. — Сунув в руки Хью одежду, которую удалось найти, сэр Джеймс махнул рукой, останавливая перекрашенный для камуфляжа фургон, и, отдав приказ шоферу, позвал Хью садиться в него.
Они подъехали к посадочной полосе, где вокруг многочисленных воронок уже стояло много народу. Из фургона не было слышно, о чем они говорили, но, казалось, в этом немом разговоре единственной общей чертой было покачивание головами, которое неоднократно повторялось.
Спрыгнув на ходу из фургона, Кэмерон крикнул:
— Что же мы тут все делаем? Разговорами эти ямы не наполнишь. Где лопаты? Давайте же.
Один из военных, капрал, сказал:
— Похоже, что нам потребуется бульдозер, чтобы сровнять эти ямы, сэр…
— У нас нет времени, чтобы ждать, пока приедут машины, нужно начать копать лопатами. В воздухе самолет, который ждет посадки, и у него не хватит топлива, пока приедет бульдозер. Нужно заполнить все воронки по прямой линии от запасного аэродрома до старого западного ангара. Это не займет много времени, а нашим самолетам даст полоску для приземления и взлета. В этой войне мы должны победить, и черт меня подери, если я позволю Люфтваффе не пускать меня в небо. Заставьте людей работать, капрал. Как только я найду самолет, которым можно будет управлять, я поднимусь в небо, чтобы посмотреть, что там происходит. Приступайте сейчас же!
И, не успели еще два летчика отъехать, обслуживающий персонал аэродрома уже лихорадочно работал лопатами, чтобы по крайней мере устранить те повреждения от бомбежки, которые были на взлетной полосе.
Полный восхищения, как его знакомый смог внушить работникам
— Я? — Сэр Джеймс даже поперхнулся, ибо фургон стал подпрыгивать по дороге, заваленной обломками от разбомбленного здания в пятидесяти ярдах от нее. — Сомневаюсь, что Военно-Воздушные Силы даже и сейчас примут меня на службу в регулярную армию. Я — один из тех, кто ничего не делает в жизни — колониальный бездельник впридачу. Я унаследовал титул своего отца, еще не успев родиться, умудрился продать большинство из фамильных канадских земель себе в убыток и показал себя просто младенцем в хитром мире торговли и коммерции. Если бы не эта война, мне бы пришлось торговать спичками или шнурками для ботинок где-нибудь на углу. А как ты? Что могло заставить американца, держащего нейтралитет, оставить благополучную жизнь и приехать, чтобы сражаться на войне. И, если ты скажешь, что сделал это из-за денег, я тебе не поверю.
Не успел Хью ответить своему товарищу, как фургон резко подпрыгнул, а Джеймс сказал:
— Не трудитесь давать мне ответ. Я догадываюсь, что у каждого есть свои причины, но они в большинстве своем одинаковы. Это — война, в которой мы должны победить. Пойдемте. Похоже, офицерская столовая осталась цела. Я представлю вас всем, — конечно, если там есть кто-нибудь.
Офицерская столовая располагалась в сотне ярдах от того места, где они вылезли из фургона. По пути они проходили мимо здания, которое жестоко пострадало во время налета, и несколько человек лихорадочно раскапывали руины. Когда они подошли ближе, из-под обломков осторожно извлекли тело молодой женщины в военной форме женских вспомогательных Военно-Воздушных Сил. Поблизости еще несколько трупов в формах были прикрыты одеялами.
— Мы можем чем-нибудь помочь? — спросил Джеймс вспотевшего сержанта, который руководил отрядом спасателей.
— Нет, сэр, здесь вашей помощи не требуется, но, когда вы снова подниметесь в воздух, сбейте одного из этих грязных негодяев в отместку за девушек, которых мы потеряли. Мы вытащили оттуда уже двенадцать, половина из них трупы, но мы знаем, что внутри еще четырнадцать. — Он замолчал, когда еще одно тело в военной форме пронесли мимо. На светлых волосах лежала пыль, но все равно было видно, что девушка когда-то была красивой.
— Вряд ли это справедливо, сэр. У меня самого дочь чуть помоложе. Без сомненья, ее отец и мать любили дочку безумно, гордясь, что они правильно ее воспитали. И все для чего? Вот для этого? Отправляйтесь в небо как можно скорее, сэр, — вы оба. Вам нельзя летать поодиночке. Мы все тут будем с вами, по крайней мере мысленно.
Когда два летчика шли к столовой, сэр Джеймс сказал со злостью:
— Эта кровавая война! Почему на нее берут женщин? Разве не достаточно того, что тут погибает столько мужчин?
Это были вопросы, на которые он и не ожидал ответов, и дальше двое молодых мужчин следовали в молчании. Дежурные в столовой были заняты уборкой разбитой посуды, и когда он заговорил с ними, казалось, его ярость улетучилась. Он снова стал беззаботным, удачливым военным летчиком, о котором писала британская пресса.
— Что ты будешь пить, Хью? Могу порекомендовать виски. Моя мать осталась в Шотландии, и она уговорила одного из владельцев перегонного завода в Высокогорье поставлять свою продукцию в столовую командирского состава эскадрильи.