Шотландская сага
Шрифт:
Хью пожал плечами с видом некоторого замешательства.
— Видишь ли, есть поверье в семье Маккримонов, что ни один из них не должен играть на волынке перед Кэмероном. Я не хочу обидеть тебя, Джеймс, корни этого предания погружены в прошлое столетие, во времена выселения горцев. Это всего лишь предрассудок, но…
Он снова пожал плечами, и Джеймс Кэмерон кивнул. Не было ни одного летчика ни среди истребителей, ни среди тех, кто летал на бомбардировщиках, которые не верили бы, что их жизнь висит на волоске. Не
— А из какого места в Шотландии родом твоя семья?
— Из Гленелга, на Западном побережье.
— Интересно. Ты знаешь, что я принадлежу к роду Гленелгских Кэмеронов? Собственно говоря, моя мать до сих пор живет в доме в Гленелге. Должно быть, много лет тому назад один из моих предков нанес обиду твоим. Я обязательно напишу матери, и спрошу — не слыхала ли она что-нибудь об этом.
И тут высокий мужчина с животом как бочка протолкался туда, где они сидели на полу, прислонившись спиной к стене, и остановился, шатаясь из стороны в сторону, разглядывая их с высоты своего роста. Цвет его лица и огнеопасный запах дыхания не оставляли сомнения, что он сильно нагрузился.
— А что вы тут делаете? Почему вы не в небе, не сбиваете немцев, вместо того чтобы играть на свистульке за пенни, сидя здесь в укрытии?
Все это было сказано невнятно, что еще больше подтвердило подозрения Хью, но он ответил достаточно спокойно:
— Это волынка, а не свистулька за пении. А что касается сражений с немцами, то теперь эту задачу выполняют ночные истребители.
— Ах! Извините. Простите.
Какой-то пожилой мужчина подошел незаметно в слабом свете, который почти не нарушал тьмы бомбоубежища. Обращаясь к пузатому, он спросил:
— А почему же ты, Уилл, не сражаешься за свою родину и короля?
Шатающийся человек повернул голову, чтобы посмотреть на незнакомца, и, видимо, узнал его:
— А, это ты. Ты же знаешь, почему я не на войне. Я — слишком стар. И болен к тому же. Болен с тех пор, как подвергся газовой атаке в прошлой войне.
— Нет сомнений, что ты как бывший военный узнаешь орденские планки, которые они носят, Билл. Если я не ошибаюсь, у них три креста «За летные заслуги» и еще и «За безупречную службу». И ты еще задаешь им глупые вопросы.
Обращаясь к сэру Джеймсу и Хью, он сказал:
— Вы летаете на бомбардировщиках?
Оба молодых человека покачали головами, а Хью коротко ответил:
— Нет, мы — истребители.
— Понял? — Было ясно, что незнакомец, по крайней мере, поражен. — И сколько вражеских самолетов вы сбили?
— По последнему счету — двадцать один, — сказал сэр Джеймс. — В большинстве — бомбардировщики, как те, которые сегодняшней ночью делают налет на Лондон.
— Ну вот, Билл. Можешь пойти к своей жене и рассказать ей, что беседовал
— Вы и в самом деле сбили двадцать один немецкий самолет? — Вопрос исходил от некрасивой молодой женщины, которая подвинулась поближе к ним. За ней, смущенно улыбаясь, стояла девушка, которой на вид было не более двадцати лет.
— Правда, — объявил сэр Джеймс, задумчиво разглядывая женщину, — а завтра мы оба будем в небе, сражаясь с немцами снова.
— Как бы мне хотелось с ними сражаться, — гневно промолвила девушка. — Мой брат в концентрационном лагере в Германии. Они захватили его в плен в Дюнкерке. Он не получит свободу, пока мы их не победим.
Старшей из двоих женщин было чуть больше двадцати лет. С тех пор как она вышла из тени, она не сводила глаз с сэра Джеймса, а потом сказала:
— Меня зовут Пэт. — Коротко взглянув на Хью, она проговорила: — Мою подругу зовут Джин. Она собирается скоро вступить в войска противовоздушной обороны. Почему бы вам не рассказать ей, что это такое?
И, переведя свой взгляд снова на сэра Джеймса, добавила:
— Но не здесь. Старый папаша Бьюкенен через пару минут заиграет на своей волынке, и тогда вы не услышите сами себя. Давайте пойдем к нам домой.
— А как же налет?
— Не стоит об этом беспокоиться. Мы столько пережили налетов, что знаем, как от них уберечься. Первые полчаса — хуже всего, тогда бомбы могут упасть где угодно. Но немцы целятся в доки. Как только они обнаружат свою цель, сосредоточивают бомбежку на ней. Я рада, что мы переехали с Собачьего острова в прошлом году. Если бы мы этого не сделали, сейчас, возможно, мы все уже были бы мертвыми.
Хью пожал плечами на вопросительный взгляд сэра Джеймса.
— А почему бы нет? Мы ведь не собирались провести всю ночь в убежище.
Когда они вышли на улицу, небо на юге было сердитого красного цвета, окрашенное так языками пламени, которое поднималось в воздух на сотню футов.
— Они попали в сахарные склады, — сказала Пэт сухо. — Значит, нам скоро опять уменьшат паек. — Они с сэром Джеймсом держались за руки, и в красноватой темноте пальчики младшей из девушек нашли руку Хью и сжали ее.
— У вашего друга на погонах надпись «Канада». Вы тоже канадец? — Она сжала ему руку, когда говорила.
— Нет, я — американец. — Хью не привык, чтобы девушки липли к нему подобным образом, и, откровенно говоря, не знал, как ему следует отвечать на подобное выражение щенячьей привязанности.
Его ответ вызвал вздох восхищения у его приятельницы и еще одно пожатие руки.
— Меня назвали в честь американки, кинозвезды. Вы знакомы с какими-нибудь кинозвездами?