Шотландская сага
Шрифт:
— Это — «бентли», по крайней мере мне так сказали. Она стояла в одном из ангаров, поскольку ее владелец исчез в одной из операций над Северным морем.
— Но она пьет почти столько же горючего, сколько «харрикейн».
— А! Ну, это только одна сторона медали. У нее полный бак, а на каждом дюйме свободного пространства размещены канистры. Их столько, что нам придется привязать свои чемоданы наверху.
Хью подозрительно посмотрел на Джеймса.
— А откуда это горючее — уж не из топливных ли баков для заправки самолетов?
— Не задавай глупых вопросов — конечно,
— Это далеко отсюда?
— Я не знаю точно. Возможно, миль двести-триста.
Когда они въехали в поселок, от рева выхлопов массивной спортивной машины с трехлитровым двигателем фирмы «Бентли» в окнах домов Гленелга дрожали стекла. Оставив позади единственную узкую улочку, огромный автомобиль уткнулся носом в еще более узкую тропинку, которая повторяла ту, проторенную в восемнадцатом веке военными через долину Глен Мор.
Когда они подъехали к старому дому Россов, Абигейл Кэмерон выбежала из дома навстречу сыну. Она прижала его к себе со всей любовью матери, которая слишком долго жила в страхе, что больше никогда не увидит его живым.
После того как она нежно погладила своего сына, леди Кэмерон обратила свое внимание на Хью, и ее объятия были не менее убедительными. У Хью сразу же возникло к ней теплое чувство.
Взяв молодых людей за руки и направляясь с ними в дом, она сказала:
— Сегодня я — самая счастливая женщина во всей Шотландии — и самая удачливая. Кто еще может похвастаться тем, что под его крышей находятся такие симпатичные молодые люди?
Годы не повлияли на французский акцент Абигейл. Он был так же очарователен для уха, как и когда-то для Генри Росса в этом самом доме два десятилетия назад.
Тем же вечером, но немного позднее, они разговаривали о связях обеих семей с Гленелгом. Леди Кэмерон сообщила, что огромный дом в Ратагане когда-то принадлежал семейству Кэмеронов, добавив:
— Меня пригласили на церемонию открытия, когда он стал реабилитационным центром для военных во время прошедшей войны. О, это был волнующий момент.
— Тогда нас еще кое-что объединяет, — объявил Хью. — Именно мой отец убедил американское правительство выделить деньги, чтобы переделать дом в Ратагане под реабилитационный центр, после того как побывал здесь. А кто теперь владелец этого дома?
— Какой-то англичанин. Он жил тут некоторое время после окончания войны, но уже много лет не появлялся. Я полагаю, что дом в плачевном состоянии, наверное, таким и увидел его ваш отец. Это очень печально. Но сегодня не будем говорить о грустном. Сегодня — счастливый день. Самый счастливый, который у меня был с тех пор, как началась война. Пойдемте, я наняла самого лучшего повара приготовить вам торжественный обед — благодаря любезности одного человека из Гленелга, который прекрасный браконьер…
В течение двух дней молодые пилоты наслаждались спокойствием дома в Глен Мор, и все ужасы, которые они испытали в последние месяцы, отступили куда-то вдаль. Они изредка ходили на рыбалку, спали допоздна и в основном отдыхали, наслаждаясь
Потом сэру Джеймсу прислали телеграмму, которая была доставлена ему домой пожилой почтальоншей на старинном велосипеде. Пренебрегая конфиденциальностью своей службы, женщина пересказала леди Кэмерон содержание, когда адресат еще не успел распечатать конверта.
Сэру Джеймсу было предписано вернуться немедленно в свою эскадрилью.
— Ты думаешь, нас хотят опять отправить на Юг? — спросил Хью, направляясь вслед за Джеймсом в дом.
— Я сомневаюсь. Если бы хотели, нас обоих бы отозвали.
— Верно, но в любом случае я поеду с тобой.
— Нет, ты не должен. Останься тут, составишь матери компанию, пока не закончится твой отпуск. Так будет лучше для нас обоих.
— Конечно, вы должны остаться. Если мне не удалось испортить отпуск Джеймсу, у меня будет возможность испортить ваш. Я потратила целое состояние, покупая на черном рынке продовольствие. Неужели вы позволите, чтобы эти деньги были выброшены на ветер?
Абигейл пыталась шуткой смягчить собственную боль, расставаясь со своим сыном снова и так быстро, но ей это плохо удалось. Хью почувствовал, что он должен из-за нее и из-за Джеймса остаться в домике в Глен Море до конца своего отпуска.
Когда эхо от выхлопов огромного «бентли» затихло в горах, окружающих долину, для Хью жизнь в доме стала гораздо спокойнее, однако он чувствовал себя до странности не в своей тарелке. Он думал, что ему следовало бы вернуться в эскадрилью со своим другом.
В последний день его пребывания в Глен Мор Абигейл сделала для Хью несколько сэндвичей, снабдила истрепанной картой местности и отправила наслаждаться одиночеством в окрестностях Гленелга.
Держа путь на восток по слабо заметной военной тропе, он скоро оказался окруженным красотой гор. Только парящий в высоте орел напомнил Хью о его участии в пожарище над Европой, угрожающим поглотить Великобританию.
На плоском уступе высокой, с крутыми склонами горы Хью перекусил сэндвичами и продолжил свою прогулку. Вскоре он очутился на каменистом берегу озера, которое, судя по карте, называлось озером Дьюих. Ратаган был неподалеку, и Хью отправился к дому, когда-то бывшему сердцем жизни на полуострове Гленелг и где было предрешено будущее семейства Маккримонов.
Дом, конечно, впечатлял, хотя несколько меньше, чем представлял себе Хью. И само здание, и сады имели печально заброшенный вид, но вместе с тем здесь, в этом месте, так тесно связанном с историей Гленелга, чувствовалось как будто какое-то ожидание — ожидание кого-то или чего-то. Это ощущение было так сильно, что Хью даже попробовал открыть дверь в желании убедиться, что дом действительно хочет, чтобы в него вошли.
Дверь оказалась незапертой. Войдя внутрь, Хью восхитился удивительным огромным камином, высокими окнами с витражами и резной лестницей, которая, изгибаясь, спускалась вниз в огромный зал передней. Он сразу же влюбился в комнаты и в вид из окон на озеро и горы, которые простирались в глубь страны, насколько хватало взгляда.