Шотландский рыцарь
Шрифт:
Кажется, она не сказала ничего лишнего. К тому же это было не в первый раз, Анна и раньше гуляла одна по берегу.
Слава Богу, Элен не подошла к ней, а двинулась к двери!
– Я ничего не говорила Манро о том, что ты не вернулась вовремя. Но я беспокоилась. В наши дни женщине не следует разгуливать по ночам одной. Ты даже понятия не имеешь о том, какие мерзавцы могут встретиться тебе.
– Ну, за меня ты могла бы не волноваться. – Анна все больше презирала себя за то, что лгала Элен. Ведь они так доверяли друг другу, так ценили честность и откровенность в своих отношениях! И до сих пор
– В любом случае надо быть осмотрительной. Я рада, что ты вернулась целой и невредимой. Да благословит тебя Господь.
– И тебя тоже.
Анна едва дождалась, пока за Элен захлопнется дверь, и без сил рухнула на кровать.
На следующее утро девочкам с великим трудом удалось поднять Анну с постели. Похоже, усталость, накопившаяся за последние дни, взяла свое. К тому же накануне Анна выпила слишком много эля и съела слишком много тяжелой пищи. Она с большим удовольствием осталась бы в постели на весь день, чтобы во всех подробностях снова и снова вспомнить каждый миг свидания с Тором, каждое его прикосновение, каждое слово. Но девочки теребили ее, не давая спать, да и дела по дому требовали ее внимания.
Анна оделась, умылась и пошла проводить Джудит и Лию в главный зал, где снова был накрыт праздничный стол для гостей. Она была готова к тому, что ей придется помогать Элен развлекать тех, кто останется в замке еще на день, и провожать тех, кто отправится домой сразу после завтрака.
Хорошо, что весь день ей придется трудиться не покладая рук. Тогда не останется времени на горькие раздумья и раскаяние в том, что она совершила прошлой ночью. Не могло быть и речи о том, чтобы это повторилось. Спускаясь в главный зал, Анна надеялась, что не застанет там Тора. А вдруг ей не хватит выдержки и она выдаст чем-то их теперешние отношения?.. Анна не знала, как вести себя в присутствии Тора.
Она остановилась на верхних ступеньках лестницы, ведущей в главный зал, и начала осматривать присутствующих, надеясь увидеть Тора. Девочки в это время стали спускаться вниз, к матери. Анне бросились в глаза разложенные на полу тюфяки и циновки. Они уже никому не были нужны, но почему-то слуги не спешили собрать их и унести в кладовую. Столы тоже никто не позаботился расставить для завтрака, и они были кое-как задвинуты в один угол. Женщины бесцельно бродили по залу, время от времени сбивались в кучки и о чем-то возбужденно шушукались. Мужчины с озабоченным видом на ходу жевали мясо и хлеб, принесенные слугами, и запивали их холодной водой.
– Что происходит? – спросила Анна, схватив за руку тучного мужчину с заплывшим жиром лицом и короткой седеющей бородкой.
– Мы отправляемся в дозор! – ответил он и торопливо прошествовал во двор.
– Дозор? Какой дозор? Куда?
Недоуменный голос Анны потонул в громком гомоне, поднявшемся в зале, и мужчина попросту не услышал ее вопросов.
– Бэнофф! Что случилось? – обратилась Анна к другому мужчине, также торопившемуся покинуть зал. Она крепко схватила его за локоть, пытаясь удержать. Молодой парень был как две капли воды похож на предыдущего мужчину. Это был его младший брат.
– Прошлой ночью кто-то пробрался в Ранкофф.
Пораженная услышанным, Анна выпустила его руку.
– Перебил лошадей?..
– Перерезал им глотки, – сказал Бэнофф и резко провел ребром ладони по шее.
Анне слегка замутило при мысли об ужасной смерти бедных пони. Должно быть, вся конюшня залита кровью!
– Но кто мог такое сделать? – крикнула она вслед удаляющемуся мужчине.
– Понятия не имею, – кинул он на ходу, пожав плечами. – Наверное, какие-то разбойники!
Анна вдруг заметила среди толпы Элен и бегом направилась к ней.
– Ты слышала, что сказал Бэнофф? Это правда? – спросила она, приблизившись. По лицу Элен, которое за ночь сильно осунулось, Анна поняла, что Бэнофф не лгал.
– Это случилось рано утром, перед самым рассветом, – ответила Элен. В обеих руках она держала по кувшину. – Мы отогнали наш табун на дальний луг, и в денниках стояли лошади гостей. Теперь им не на чем возвращаться домой.
– Но зачем кому-то понадобилось убивать пони? – Анна неотступно следовала за Элен, которая ходила между столов и поила элем мужчин, собиравшихся ехать вдогонку за негодяями. Они перебрасывались короткими злыми фразами.
– Не знаю, Анна.
– И зачем было непременно лезть для этого в замок? Если уж им так приспичило перерезать наш табун – что мешало сделать это прямо на лугу?
– Эта резня выглядит жестокой и бессмысленной. И потому тревожит меня еще сильнее.
Элен остановилась и посмотрела Анне в глаза.
– Элен! – окликнул ее в эту минуту Манро.
Анна обернулась и увидела, как навстречу им идет, тяжело топая коваными сапогами, Тор. Лицо его было суровым и решительным.
Анна обмерла от неожиданности. Она хотела скрыться, но было слишком поздно. Их взгляды встретились. По глазам Тора Анна поняла, что он рад встрече с ней. Казалось, они оба испытывают одни и те же чувства: раскаяние, страх быть захваченными врасплох и память об испытанном наслаждении.
Анна отвела взгляд и уже через мгновение сумела совладать с собой. При этом она даже невольно удивилась собственной выдержке.
– Сколько лошадей погибло? – спросила Элен, обращаясь к Тору.
– Семь. Нам пришлось… – Он замялся, подбирая слова. – Нам пришлось сократить страдания одному пони.
– Неужели никто ничего не видел и не слышал?
– До сих пор нам не удалось найти ни одного свидетеля. Это и неудивительно – после вчерашнего гулянья все спали как убитые!
– А разве конюхи не ночевали в конюшне? – Элен устала держать кувшины с элем и поставила их на стол.
– Они были… словом, у них было дело в другом месте, – ответил Тор.
– Дело? Что еще за дело? Какое может быть дело посреди ночи? – раздраженно спросила Элен.
Тор покосился на Анну, а потом на Манро. Тот наклонился и что-то прошептал на ухо жене. Элен закатила глаза.
Анну раздражала эта глупая игра. Разве трудно догадаться, что конюх был где-то с женщиной? А эти трое боятся сказать об этом вслух при ней, оберегая ее нравственность. Подумаешь, благодетели! Анна сердито нахмурилась. В ее годы мать уже произвела на свет внебрачного ребенка, отцом которого стал человек, впоследствии завоевавший королевскую корону.