Шоу должно продолжаться
Шрифт:
– Не знаю, что делать, к кому обратиться. Ничего не знаю… Всё так ужасно… Пусть лучше бы меня, чем её… Мне никто не верит…
– Мы тебе верим. – Заверила его Кира.
Сабуров достал сотовый.
– Алло, Влад? Слушай, тут Герман объявился… К тебе?.. Он такие ужасные вещи рассказывает!.. Вроде похоже на правду… Понял… Я нужен?.. Хорошо, сейчас всё сделаю.
Он оторвал трубку от уха, отключился, посмотрел на Германа.
– Дуй сейчас к Владу. Расскажешь всё, что рассказал нам. Он сам всё устроит и с властями свяжется.
– А ему это… ну… доверять-то можно?
– Кроме него никто помочь не сможет.
– Ясно. Ну, всего вам.
– Спасибо.
– Что ты теперь думаешь? – Спросил Андрей Киру, когда Герман вышел.
Кира задумалась. Все её логические построения рассыпались, как карточный домик, а ведь в университете она была первой по логике. Твёрдая пятёрка, то бишь – отлично.
– Скажу честно: чувствую себя как Алиса, которая вместо Страны Чудес, по ошибке забралась в Страну Ужасов.
– А ты глаза его видела?
– А что с ними?
– Бегали, как два загнанных кролика.
– Ты думаешь, он лгал нам?
– Не знаю, но, может быть, нас с тобою хотят постращать?
– В таком случае им это удалось. – Девушка заглянула своему возлюбленному в глаза. – Меня просто трясёт от ужаса.
Он прижал её к себе, почувствовав, что её нежное тело действительно сотрясает дрожь, а бархатистая кожа покрылась мурашками.
– Иди, я успокою тебя.
– Должен с тобой поговорить об одной вещи. – Сказал Андрей чуть позже.
– Я, кстати, тоже, – улыбнулась Кира, – но со всеми этими проблемами недосуг было.
– Начинай ты.
– Утром вызвал меня Влад.
– Ну, это-то я знаю.
– Так вот, если бы не эта мерзавка, то я сразу бы тебе сказала.
– Сейчас, вроде, тоже не поздно.
– Усадил в кресло и давай петь насчёт здоровья, – Андрей насторожился, – дескать, по одни анализам я являюсь носителем ВИЧ, а по другим – нет.
– А ты?
– А что – я? – Я знаю, что этого быть не может, потому что не может быть.
Девушка уловила в глазах парня немой вопрос.
– Я не наркоманка. Когда брали кровь на анализы, то я всегда следила, чтобы шприцы и иглы были новые, а иногда приносила свои. Я очень пекусь о своём здоровье.
В его глазах что-то вспыхнуло. Догадка? – Кира не сразу поняла.
– Так он и тебе об этом говорил?! – Поразилась она внезапному озарению.
– Да, вчера.
– Почему же ты мне не сказал?
– Он просил не говорить тебе до полного выяснения, сказал, что сам с тобой побеседует на эту тему.
– Господи, Андрюша, представляю, каково тебе было! – Она обвила руками его шею и покрыла лицо поцелуями. – Да ты у меня – герой. И к другой не сбежал, хотя было к кому.
– Я помучился, – сознался он, – но я же люблю тебя, Лапушка моя.
– Знаю, знаю. И я. А тут ещё мои задвиги на постельной теме…
– Да, я было подумал грешным делом, что это тоже из-за этого.
Притворно-серьёзным взглядом она осмотрела его.
– Вам, молодой человек, надо меньше думать. – А потом, прижавшись к самому уху, едва слышно прошептала: – Любимый, ты у меня будешь первым… И, думаю, что последним.
От такого признания Андрей оторопел. Ему потребовалось некоторое время, чтобы переварить полученную информацию. Зато все события последних трёх дней, связанные с Кирой, нашли своё объяснение, а её поступки – оправдание, в коем явно не нуждались.
Теперь он почти боготворил девушку. Можно сказать, что он первый раз в жизни видел девственницу старше тринадцати. При всём его богатом сексуальном опыте даже отчаянные скромницы и недотроги на поверку оказывались уже не чистыми. И все рассказывали байки. Точнее байку, которая мало видоизменялась, переходя из уст в уста. Составные части: тринадцать лет, вечер, или ночь, машина – восьмёрка, или, в крайнем случае, девятка, хороший парень, спиртное (зачастую «первый раз в жизни») и, как итог, – дефлорация.
Было время, когда Андрей подкалывал своих девушек, рассказывая им эту байку вперёд них самих. В ответ – раскрытые от удивления рты и вопрос: «Откуда ты узнал?». Встречный вопрос: «Почему не заявили об изнасиловании?» – молчание.
Сейчас всё обстояло по-другому.
– Кирхен, милая моя… как же?!
Скромно потупилась, улыбнулась, посмотрела в глаза.
– Так получилось. – Встала с его колен, глотнула вина прямо из горлышка, улыбнулась снова, но уже иначе, отдаваясь Андрею душой и телом в этой самой улыбке. – Пойдём! Я не собираюсь оставаться в этом сане вечно!
Он взирал не неё с восхищением, веря и не веря себе самому. Тогда она взяла его за руку и потянула на постель.
Все злоключения последних дней испарились, дурные мысли остались в другом мире.
Здесь и сейчас были только он и она.
Тепло тела Другого: узнаваемая, но так и не познанная тайна мироздания. Ощущая его, сливаешься с природой, со всей вселенной. Растворяешься в нём, и для тебя исчезает всё, кроме этого тепла, кроме податливой ласки и нежных слов.
Так для Андрея и Киры не существовало сейчас ни видеокамер в номере, ни самого номера, ни даже постели, ставшей гнёздышком для двух, снедаемых желанием стать одним. Единым. Целым.
Ночь подглядывала сквозь шторы и училась. Училась соблазнять и отдаваться, дарить любовь и получать её, ждать у входа и принимать ждущего. И опыт её накапливался с каждой парой, рядом с которой незримо парила Истинная Любовь.
Объятия, встречное дыхание, несущее с собою страстный шёпот, беседа естества, в которой понимание приходит без слов. И глаза: огромные, занимающие весь мир, – они тоже признаются в том, о чём боится сказать слово, и что не может выразить язык тела…
«Завтра же мы уедем отсюда».