Шоу должно продолжаться
Шрифт:
– В какое именно место? – Цветочный – большой, почти весь город пересекает.
– Как Бродвей в Америке!
– В Нью-Йорке. Да, типа того.
Герман ещё раз сверился с листком.
– Там где-то должен быть большущий такой, просто громадный магазин одежды.
– А! Понял! Сотня.
– Едем.
Герман выбрался из авто в виду солидного здания. По словам водителя, это и был центральный городской магазин одежды. Со слов же Влада выходило, что Анжелу вчера видели в этом магазине. Непонятно, зачем бы ей и сегодня приходить сюда, но врач сказал, что поиски лучше начать отсюда.
Отсюда,
До полудня он обходил секции, но так ничего и не нашёл. И вот когда уже собирался пойти перекусить, он вдруг увидел её. Совсем не такая, какой он знал эту девушку: чопорная, до безумия чужая. Стоит и торгует мужскими туфлями, причём, с таким видом, будто занимается этим уже несколько лет, и всё это успело ей порядком надоесть.
Герман стоял в нерешительности, в упор глядя на девушку, с которой провёл незабываемую ночь за партией в шахматы. Одному ему известно, чего стоило перебороть свою робость, но это случилось, и, забыв обо всём на свете, он ринулся к ней.
Она остановила его холодным взглядом не узнающих глаз. Он снова замер, даже дышать забыл.
– Что Вам угодно, мужчина? – Спросила она тоном стопроцентной совковой продавщицы.
– Анжела… Девочка моя, Анжелочка, ты что, не узнаёшь меня?
– Гражданин, Вы что?! Чего Вам вообще надо?! – И слегка менее официальным тоном добавила: – Меня не Анжела зовут. – Показала бейдж.
– Лукошкина Светлана Николаевна. – Вслух прочитал в конец сбитый с толку парень. – Но как же так?! – Господи, да что же они с тобой сделали?! Анжелочка… всё забыла! А шах белому королю тоже не помнишь?
– Молодой человек, я впервые Вас вижу!
– А как же шах? – Не унимался он. – Мы же с тобой предыдущей ночью…
– Если Вы сейчас же не прекратите, я буду вынуждена вызвать милицию.
– Но… ведь это же… Господи! Да хватит меня разыгрывать! Неужели же я заслужил… я… ох…
Герман опустил плечи и поплёлся к выходу, шаркая, как старый дед.
– Молодой человек. – Окликнула его продавщица. Он обернулся; в глазах снова горела надежда. – Будете так шаркать, – никакой зарплаты на обувь не хватит. – Но слова её ничего не значили, потому что она протягивала Герману сложенный вчетверо лист бумаги.
Всё-таки – маскарад, – подумал он.
Подошёл, взял листок, открыл рот, но девушка приложила указательный палец к губам, а затем приблизила к глазу, мол, ничего не говори, за нами подглядывают. Тут же превратившись в пародию на шпиона, но, чувствуя себя стопроцентным Джеймсом Бондом, Герман спрятал лист в карман и, озираясь по сторонам, вышел из отдела «по стеночке».
Послание он прочёл уже на улице, не замечая, что в десятке метров над его головой завис предмет, смутно напоминавший птицу. Знакомым уже каллиграфическим почерком было написано следующее:
«17.00 ул. Садовая 4 – 17.
P.S. Будь осторожен, это секта какая-то!»
И
Эх, жаль, пистолет остался в номере, – подумал Герман, – уж с ним-то я чувствовал бы себя настоящим героем!
Улица Садовая шла параллельно Цветочному бульвару, но, в отличие от центральной улицы города, казалась занюханным проулком. Возле каждого дома громоздились кучи мусора, будто бы никто из местных жителей не был озабочен тем, чтобы относить его куда-то. Отходы выбрасывали прямо из окон. Пахло гнильём и испражнениями. Асфальт появлялся местами, остальная часть представляла собой месиво из грязи, осколков и обёрток. Листва на кривых, словно скрюченных тяжёлой болезнью, деревьях тоже росла хлипкими клоками. Узловатые ветви никли к земле. Дома, казалось, пытались вжаться поглубже в землю, чтобы не видеть ничего вокруг, в том числе и таких же серых заморышей, как и они сами. Окна их скрывались за толстым слоем паутины и пыли. Несмотря на ясную погоду, солнце – даже оно! – боялось заглядывать сюда.
Герману стало страшно. Ему вдруг почудилось, что сам воздух – непрозрачный и дурно пахнущий – тяжким грузом лёг ему на плечи. С трудом он нашёл притулившийся на задах перекошенный многоквартирный дом под номером четыре. Лифта не было. А если бы и был, – подумалось Герману, – ему бы пришлось ездить по диагонали.
Дух на лестнице стоял адский, и молодой человек решил дождаться свою девушку на улице. Он едва дотерпел до пяти часов, не зная уже, чем занять себя. За это время мимо него всего два раза прошли люди: сначала – двое, затем – трое. Все, как на подбор, крепкие молодые парни. Нужный Герману подъезд проглатывал их, как удав кроликов.
Наконец, появилась она.
Он бы бросился к ней, да только Анжела была не одна. Её сопровождающий являлся почти точной копией тех, что уже зашли в подъезд. Девушка шла, не обращая внимания ни на Германа, ни на своего спутника; и вообще взгляд у неё был стеклянный.
«Земля вызывает юпитер» – шутили обычно над такими, но Герману было не до шуток. Почва под ним, по всей видимости, зажила собственной жизнью и начала плавно уходить из-под ног.
Анжела и её провожатый зашли в подъезд. Последний всё не возвращался, как, впрочем, и предыдущие пять. Выждав несколько минут, Герман пошёл вслед. Он чувствовал, как по жилам разливается жгучий лёд. Это ощущение пришло откуда-то из детских кошмарных снов.
Потоптавшись, он постучал в дверь, с номером семнадцать, потому что по близости не было никакого намёка на звонок.
Тишина.
Но нет, внутри очень приглушённо звучала музыка. Религиозная, или весьма с ней схожая.
Шаги.
Герман зажмурился, затаил дыхание.
Дверь открылась.
Молодой человек поднял веки. Перед ним стоял парень, провожатый Анжелы, одетый в распахнутый чёрный халат с бахромой, под которым он был абсолютно наг. Из-за его спины доносились песнопения и ритмичные с элементами агонии вздохи.