Шпионаж и любовь
Шрифт:
После нескольких недель в Лондоне Ежи и Кристина наконец поднялись на борт парохода, направлявшегося в Южную Африку; Ежи заказал также надежный британский автомобиль с дополнительными топливными баками, который мог перевезти их за две с половиной тысячи миль от Кейптауна до Найроби. В Южной Африке они провели некоторое время с генеральным консулом Польши, прежде чем отправиться на север. Как и Ежи, Кристина влюбилась в широкие горизонты Южной Африки. Зима быстро переходила в весну, все вокруг расцветало. Они пересекли горы к северу от Кейптауна и оказались в Карру – «земле великой жажды». Большая часть пути от ранчо к ранчо представляла собой равнины, летом выжженные солнцем, но Кристина и Ежи путешествовали весной, когда везде распускались цветы. Как-то раз пришлось перетаскивать их машину через разлившуюся к концу зимнего сезона реку с помощью мулов. Часть багажа
20
Поездка описана в мемуарах Ежи Гижицким. Другие свидетельства включают воспоминания Масона и Ледоховского, которые слышали рассказ о путешествии от самой Кристины, и рассказ Ларецкого, обеспечивавшего маршруты по Родезии и на кораблях до Момбасы и поездом до Найроби. Ни Кристина, ни Ежи не могут считаться абсолютно надежными свидетелями, но в этом случае рассказы Ежи имеют больше веса.
Примерно через девятьсот миль, в конце августа 1939 года, они достигли Йоханнесбурга, города, в котором «полно польских евреев», как записал Ежи. 1 сентября Гитлер без объявления войны начал вторжение в Польшу на трех фронтах, в котором участвовали полтора миллиона немецких войск. Через два дня Великобритания, а затем и Франция объявили войну Германии, это были единственные страны, которые проявили инициативу, не дожидаясь нападения.
Хотя в 1934 году, за год до смерти, маршал Пилсудский подписал пакт о ненападении с Гитлером, в течение последующих пяти лет становилось ясно, что Германия претендует на Гданьск и наиболее развитые в экономическом отношении западные районы Польши. В марте 1939 года Великобритания заверила Польшу в своей поддержке на случай угрозы безопасности, и две страны подписали договор о взаимопомощи в августе того же года. Обе стороны не знали, что в том же месяце Германия и Россия подписали тайный пакт о ненападении, в котором были статьи о новом разделе Польши, и это развязало руки Гитлеру.
В Польше лето 1939 года было долгим и жарким, это было последнее славное время перед вступлением страны в войну, к которой она была плохо подготовлена. Первые резервисты получили повестки только в конце августа. Один из друзей Кристины позднее вспоминал о романтическом виде «стерни на полях, золотящейся в солнечных лучах» [21]. Чувство ностальгии при воспоминании о столь недолго существовавшем государстве сочеталось с гордостью за вековые традиции. Германское вторжение положило конец двадцатилетней свободе и независимости Польши, а также сломало социальную структуру, которая сложилась там.
После вторжения Ежи не получил никаких инструкций из польского Министерства иностранных дел, но они с Кристиной развернулись и направились назад в Кейптаун. Мечты о дипломатической работе в солнечном краю, свободе, лошадях растаяли за одну ночь. Несмотря на все свои связи, они, как и большинство поляков, были поражены известием о германском вторжении, но – в отличие от этого большинства – оказались за пять тысяч миль от дома и ничего не могли сделать для защиты своей страны. Обратная поездка была ужасной. Жара, усталость, нервное напряжение, страх за страну, ярость от собственного бессилия – все, о чем потом вспоминал Ежи, а Кристина, которая переживала не меньшее потрясение, не могла ничем его утешить.
В Кейптауне они продали машину и после мучительного ожидания смогли найти места на пароходе, который шел в Саутгемптон [21] . По словам Ежи, это «путешествие было кошмаром» [22]. Германские подлодки появлялись уже у западного побережья Африки, так что судну понадобился конвой, и шло оно на самой малой скорости, они по нескольку дней стояли в разных портах. Каждое утро приходили новости об очередных потерях Польши и быстром продвижении вермахта по польской территории, об этом сообщали в бюллетенях, публиковавшихся на борту корабля.
21
Кристина и Ежи возвращались на корабле «Кейптаун Касл» до Саутгемптона, судно прибыло б октября 1939 г. Ежи был зарегистрирован как польский консул, Кристина как «домохозяйка». См.: TNA, ВТ26/1186. Списки прибывающих в Великобританию пассажиров за 1878–1960 гг.
Германия за первые сутки завоевала полное превосходство в воздухе, за один день разбомбив и польскую авиацию на земле, и крупные цели в пределах Варшавы. В соответствии с хорошо подготовленным планом, с воздуха были разрушены ключевые мосты, поезда и колонны беженцев. Польские войска пытались идти в атаку, проявляли невероятный героизм вроде знаменитой кавалерийской атаки на бронированные германские танки, но чудесное «бабье лето» работало против них. Это состояние природы называли «погодой Гитлера» и горько молились о дожде, который бы сделал трудно проходимыми поля и удержал бы танки [23]. Но небо оставалось ясным, и к 6 сентября польское командование вынуждено было прекратить отважную оборону на всех фронтах. При огромном преимуществе живой силы и техники, а также благоприятных условиях для наступления панцирные дивизии Гитлера относительно легко прокатились по польским равнинам.
В течение двух недель Варшава была окружена. В соответствии с условиями соглашения с Великобританией, Польша должна была продержаться две недели, прежде чем союзники придут ей на помощь. Однако британцы ограничились тем, что сбросили тысячи «совершенно бесполезных» пропагандистских листовок на немецкие города, а глава Британской миссии в Польше, сэр Эдриан Картон де Виар, в ярости заявил, что у нас «нет средств физического воздействия на немцев и никакого морального влияния» на поляков [24]. Затем, 17 сентября, когда Польша начала выказывать признаки организованного сопротивления и готовность противостоять дальнейшей немецкой агрессии, советская армия пересекла восточную границу Польши «без приглашения и объявления о намерениях», и польский президент, правительство и главнокомандующий вынуждены были пересечь границу Румынии, чтобы не попасть в плен [25]. Вячеслав Молотов, советский министр иностранных дел, заявил, что предпринимаются меры по защите польского населения, в результате чего многие польские подразделения приветствовали Красную армию и в итоге оказались в плену: всего сто восемьдесят одна тысяча человек. Польша, а не Германия оказалась перед лицом войны на два фронта. Через неделю после вступления в Варшаву, в конце сентября, войска вермахта стали победителями. Польша была сокрушена ударами двух армий-интервентов, обе они были лучше экипированы и подготовлены к ведению войны.
28 сентября, после героической обороны военными и гражданским населением, польская столица пала; Ежи и Кристина прочитали в очередном бюллетене на борту судна: «Потеряна пара женских розовых панталон. Потеряна Варшава». Ежи горько отметил: «Образец знаменитого британского чувства юмора» [26]. Польша потеряла в сентябрьских боях не меньше шестидесяти тысяч военных, многие гражданские лица тоже пали в сражениях, а также стали жертвами кампании террора со стороны дивизии СС «Мертвая голова», которая организовала в том числе и гонение на евреев и «подозрительные элементы». В промышленном городе Будогощь было единовременно арестовано и расстреляно восемьсот человек, первыми жертвами стали бойскауты возрастом от двенадцати до шестнадцати лет [27]. В Варшаве цифры были намного страшнее. Ежи понятия не имел, что стало с его матерью и сестрами, а Кристина ничего не знала о младших кузенах Скарбеках, не говоря уже о матери – оставалось лишь надеяться, что она нашла убежище, – или о брате Анджее, который наверняка участвовал в обороне страны.
Когда Ежи и Кристина достигли Британии, 6 октября 1939 года, польские потери насчитывали уже двести тысяч человек. Кристина болезненно переживала унижение своей страны, но, хотя Польша была оккупирована, поляки никогда официально не сдавались нацистам. Слова национального гимна «Еще Польша не погибла, пока мы живы», должно быть, звучали в ее голове. Польское посольство в Лондоне не имело никаких инструкций о дальнейших действиях, но оставаться в Великобритании на протяжении всей войны не входило в планы Кристины или Ежи. Было слишком поздно вступать в ряды армии дома, но они могли предложить свою службу за границей для борьбы с общим врагом.
До 1939 года немногие поляки хорошо знали Великобританию, обычно слышали, что у страны большой флот и это огромная колониальная империя. Только очень состоятельные люди, вроде Ежи с Кристиной, бывали там. Однако Франция с давних пор имела тесные политические и культурные связи с Польшей, особенно плотные с эпохи Наполеона. Вплоть до июня 1940 года Франция считалась самым вероятным помощником в будущем разгроме нацистской Германии. Именно там была воссоздана польская армия во главе с приятелем Ежи по теннису, генералом Сикорским.