Шпионские игры
Шрифт:
Он услышал обещание из уст резидента, имени которого не знал, — Кларка Баррона. Когда Пионер спросил его о подробностях плана, Баррон отказался отвечать, сказав, что ему лучше этого не знать. Ему нужен был лишь сигнал о том, что план приведен в действие. Баррон объяснил, что, когда наступит нужный момент, резидент сообщит ему кодовую фразу.
«Что бы вы ни делали, — сказал Баррон, — бросайте все и уходите. Если сумеем, мы предупредим вас, чтобы вы успели собрать вещи, самое большее — один чемодан. Что бы ни говорил вам связной, следуйте его указаниям, и вас вытащат».
Баррон не сказал прямо, но дал понять, что кодовая фраза означает: после того как он покинет Китай, он никогда больше сюда не вернется. В кодовой фразе должны
Пионер отступил еще на шаг, и на мгновение Кире показалось, что сейчас у него не выдержат нервы.
Китаец посмотрел на нее. Лицо его превратилось в ничего не выражающую маску, но она заметила промелькнувшие на нем чувства, прежде чем он овладел собой. Впервые в жизни Кира увидела истинную, неприкрытую ненависть, такую сильную, что она не могла понять ее причин.
Потом он снова взглянул на нее, и она поняла, что его ненависть обращена не к ней, а к тем, кто вынудил его избрать этот путь, кем бы они ни были, — к тем, кто поставил его перед выбором: покинуть родину или умереть. Кира Страйкер не знала в точности, кто они, но в то же мгновение возненавидела их не меньше Пионера, а потом наконец поняла.
Кира посмотрела ему в глаза.
«Им придется меня убить, чтобы не дать мне вытащить тебя отсюда».
Она надеялась, что и он это понял.
Пионер пристально разглядывал девушку. Она все еще улыбалась, но то была лишь видимость. Взгляд ее говорил совершенно о другом, и, едва увидев его, он сразу ей поверил. Она не знала китайского, что на мгновение его озадачило. Почему они не прислали кого-то знающего язык? Что-то явно было не так. Но так или иначе, эта девушка пришла за ним, а это означало, что отваги ей не занимать. Он надеялся, что все обойдется, — в конце концов, выбора у него не было.
— Помню. Дай мне одеться. На улице очень холодно, — сказал он на родном языке, заметив, что девушка слегка напряглась, едва он произнес первое слово.
Она ничего не поняла из того, что он сказал, но успокоилась, когда он повернулся, подошел к шкафу и взял теплую куртку, после чего окинул взглядом комнату. Это жилье никогда не казалось ему прекрасным местом, но давало убежище. В раковине лежала немытая посуда, еда оставалась на столе. Книги аккуратно выстроились на полке возле маленького телевизора, по которому он большую часть вечера смотрел одобренные партией иностранные фильмы. Кровать была не застлана, а грязная одежда будет теперь валяться в корзине, пока МГБ не заберет ее, не обыщет, а потом не сожжет. По крайней мере на письменном столе было прибрано. Этот стол из светло-коричневого китайского вяза и такой же стул сделал его отец для матери — это была часть немудреного наследства, которое могли оставить ему родители. Большую часть своих предательств он совершал именно за этим столом, печатая отчеты для ЦРУ на ноутбуке. В квартире не было почти ничего, без чего он не мог бы прожить, но стола ему будет не хватать. Пионер надеялся, что, вместо того чтобы уничтожить стол, какой-нибудь сотрудник МГБ оценит искусство мастера и заберет его себе. Мелькнула мысль, что, возможно, лучше было бы сжечь стол, но на самом деле Пионеру хотелось, чтобы он сохранился, даже лишившись нынешнего владельца. Он уже много лет знал, что не сможет забрать стол в Штаты, если его когда-нибудь решат вывезти из Китая: тот был слишком велик и у Пионера все равно не нашлось бы времени, чтобы упаковать его и отправить за границу.
ЦРУ не предупредило его заранее, и потому он не успел собрать вещи. В маленьком конверте лежало несколько фотографий его родителей, и он сунул его в карман. Родителей уже не было в живых. Впервые он испытал благодарность к партии за ее политику «одного ребенка». У него не было братьев и сестер, и, соответственно, некого было бросать. Ни жену, ни детей, ни любовницу, ни даже домашнее животное. Оставались лишь немногие друзья по работе, которые завтра будут удивляться, куда он делся. Партия почти наверняка никогда не сообщит им правду о его исчезновении. Возможно, МГБ солжет, будто он погиб в автокатастрофе. Он надеялся, что они не станут кого-то убивать в подтверждение сочиненной ими истории.
Надев куртку, он в последний раз оглянулся вокруг.
«Спасибо», — подумал он.
И вдруг почувствовал себя сентиментальным глупцом, но сейчас его это не волновало. Человек, который в такой момент не испытывает эмоций, не заслуживает того, чтобы жить.
Он посмотрел на молодую американку и улыбнулся.
— Я готов. Веди, — сказал он, делая жест рукой, чтобы она поняла. Взяв Пионера за руку, Кира повела его к выходу. Он запер за собой дверь, и они направились по коридору к лестнице.
На лестнице, которая вела на первый этаж, было невероятно грязно. Кира предпочла не дотрагиваться до перил, молясь, чтобы не упасть, — скорее из страха коснуться какой-нибудь дряни, которую ей никогда не удастся отчистить, чем из опасений за собственную жизнь. Она сомневалась, что строители красили стены, а тем более что их перекрашивали за прошедшие годы. Ступени покрывал многолетний слой грязи, а поднимавшийся снизу запах вызывал тошноту.
Держась за руки, Кира и Пионер сбегали по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Они преодолели меньше половины расстояния до первого этажа, когда сверху послышался какой-то шум — лязг нескольких пар ног по металлическим ступеням. Определив по громкости звука направление их движения, Кира решила, что они бегут вниз, перескакивая как минимум через три ступеньки. Схватив Пионера за руку, она поволокла его к выходу на шестой этаж. Повернув ручку, Кира обнаружила, что дверь не заперта и по другую ее сторону никого нет. Втащив Пионера за дверь, она закрыла ее за собой так же бесшумно, как и открыла. Обвела взглядом коридор и заглянула за угол в поисках ниши, где можно спрятаться, но таковой не оказалось. Оставалось лишь не двигаться с места или бежать по изогнутому коридору к противоположной лестнице. Оценив расстояние, Кира поняла, что им не удастся скрыться, прежде чем люди на лестнице доберутся до их этажа. Толкнув Пионера к стене, так чтобы открывающаяся дверь давала им хоть какое-то прикрытие, она встала с другой стороны, готовясь ударить любого, кто попытается войти.
Шаги бегущих по лестнице достигли их этажа. Не останавливаясь, они побежали дальше вниз, и Кира сосчитала до тридцати, прежде чем приоткрыть дверь и прислушаться. Бегущие были уже почти в самом низу и не собирались останавливаться.
Она слишком сосредоточилась на доносившихся с лестницы звуках. Из-за угла вышел сотрудник МГБ, шаги которого не были слышны на потертом ковровом покрытии, и обхватил лицо Киры предплечьем, прижимая ее к стене. Пионер схватил агента за голову. Тот лягнул его в живот, и Пионер с глухим стоном свалился на пол. Противник на мгновение отвлекся, и Кира заставила его за это поплатиться.
Размахнувшись, она лягнула агента носком в колено, и нога его неестественно изогнулась, едва не сломавшись. Вскрикнув, он отшатнулся, уже не в силах прижимать девушку всем своим весом к стене. Выставив локоть, Кира ударила его в нос, почувствовав, как трещат кости. Прилив адреналина заглушил боль в незажившей ране на плече, и она ничего не почувствовала, кроме удара о локоть. Он отшатнулся, закрыв лицо руками и пытаясь остановить хлещущую из разбитого носа кровь. Кира врезала ему ногой в солнечное сплетение, и он, задыхаясь, согнулся пополам. Развернувшись, она шагнула вперед, схватила его за волосы и, подставив колено, резко дернула его голову вниз. Кости, уже треснувшие, разлетелись вдребезги. Удар отшвырнул агента к стене. Кира покончила с ним, ударив предплечьем по горлу. Агент повалился на пол и скорчился, не в состоянии издать ни звука, кроме хриплого бульканья, судорожно пытаясь вдохнуть и ощущая вкус собственной крови.