Шпионские игры
Шрифт:
Кира кивнула, перечитала второй абзац и кивнула еще раз:
— Я согласна.
— Уверены? — спросил Митчелл. — Вы поняли третий абзац? Любому, кого арестуют, придется провести немалое время в тюрьме, возможно пожизненный срок. Настолько крупная шишка этот Пионер.
Она попыталась представить себе, что такое долгие годы в китайской тюрьме, но поняла, что не в состоянии думать. Логика и чувства противоречили друг другу. Она закрыла глаза, стараясь отгородиться от мира, но это не помогло. И наконец тряхнула головой и сказала то, что казалось ей правильным.
— Поняла, — ответила она. — Каков план?
— У нас есть план, но сложившиеся условия вынуждают его пересмотреть. МГБ и прочие местные буквально нас душат. Все находятся под постоянной слежкой, так что для моих людей весьма высока вероятность провала, если они попытаются…
— Но я — расходный материал, — прервала его Кира.
Митчелл немного помолчал, прежде чем ответить.
— Я бы не стал так говорить. Вы хорошо подготовлены, МГБ вас не знает, и вам незачем беспокоиться о долговременном прикрытии. Я смотрел ваше досье. Двадцать пять лет назад на «Ферме» я бы вам и в подметки не годился. Так что вы вовсе не расходный материал. Вы ценный кадр. Если только не считаете, что не сумеете справиться.
«Сумею ли?»
Два часа назад, до того как она избила человека железным прутом, у Киры не было никаких сомнений. Теперь же она не знала. Кира промолчала.
Митчелл пожал плечами:
— Я просто говорю то, что есть. — Он протянул руку к сейфу и достал черную папку. — Это план операции по вывозу агента. Ознакомьтесь с ним. В ближайшие несколько часов мы внесем в него некоторые изменения, но вам следует знать суть, если вы хотите помочь. Встретимся в конференц-зале, чтобы все обсудить, в девятнадцать тридцать.
Кира кивнула:
— А что насчет Джона?
— Берка? Ему незачем знать… — начал Митчелл.
— Нет, есть зачем, — возразила она с большей горячностью, чем намеревалась.
Митчелл нахмурился.
— Он прошел некоторую подготовку — уход от преследования, стрельба, но, для того чтобы нам помочь, этого мало.
— Я не прошу о его помощи, — сказала Кира. — Но ему известно то же самое, что и мне. Нет причин оставлять его в неведении.
— Он…
— Только не надо говорить «он аналитик». Не сейчас.
Митчелл удивленно наклонил голову:
— Кто он вам?
— Может, с Берком порой каши и не сваришь, но он мой напарник. Если хотите, чтобы я вам помогла, расскажите ему, в чем дело.
Митчелл пристально посмотрел на девушку и устало вздохнул:
— Что ж, прекрасно.
Площадь Тяньаньмэнь
Пекин, Китай
Протест, шумный и многолюдный, был организован типично по-китайски. Протестующие несли транспаранты, написанные на смеси китайского и английского, причем грамматика последнего выглядела удивительно правильной. Джонатан заметил команду операторов Си-эн-эн, окружавшую симпатичную женщину-репортера, которую ему иногда доводилось видеть на экране. Они с Кирой стояли на безопасном расстоянии, держась вне поля зрения репортера и камер, позади освещавших темнеющую площадь прожекторов. Никто не сомневался, что за происходящим наблюдает МГБ.
Чуть в стороне спиной к толпе стояла женщина-репортер из Би-би-си, ведя свою часть репортажа. Кире нравился британский акцент, но на фоне голосов скандирующих китайцев она не могла разобрать ни слова. По краям площади стояли офицеры Народной вооруженной полиции, яростно глядя на иностранцев, но никак не препятствуя притоку в толпу все новых людей. Протестующие кутались от холода и выдыхали сотни крошечных облачков пара, крича и скандируя. В центре толпы кто-то выкрикивал в мегафон обличительную речь о предателях-тайваньцах, и Кира подумала, не является ли он правительственным агентом. Она не могла представить себе, чтобы кто-то держал мегафон дома в шкафу на случай массового протеста — по крайней мере, в этой стране. В Штатах — может быть, но не в Китайской Народной Республике.
Кира пыталась оценить величину толпы, но в конце концов сдалась, так и не придя к какому-либо достоверному результату. Площадь Тяньаньмэнь была самым большим открытым пространством в Пекине, но Кира не знала ее истинных размеров, что могло бы свести проблему к простейшей математической задаче. На севере, за улицей Дунчан Цзе, возвышались массивные стены Запретного города, окружавшие дворец площадью почти в квадратный километр. Ворота Тяньаньмэнь — Небесного Спокойствия — вели через тянущийся по периметру дворца ров к воротам Тайхэмэнь — Высшей Гармонии, через которые посетители могли войти в Императорские сады, Цяньцингун, или Дворец Небесной Чистоты, и десятки других зданий, расположенных внутри комплекса. На западной стороне площади расположился Дом народных собраний, а на южной — мавзолей Мао.
В этот прохладный и ясный вечер для спутника военно-космической разведки не составило бы труда сделать четкие снимки с высоты. Расчет численности толпы с использованием спутниковых фотографий высокого разрешения дал бы намного более точный результат, чем смогла бы предположить Кира, даже зная размеры площади.
— Самое меньшее пятьдесят тысяч, — сказал Джонатан, словно угадав ее мысли.
— Вам раньше приходилось видеть столь многочисленные протесты?
— Несколько раз на Ближнем Востоке, обычно когда израильтяне продвигались на Западный берег. Все это театр. Сомневаюсь, что массы вообще знают, что написано на их транспарантах.
Кира взглянула на плакаты и тут же поняла, что многие написаны не просто на хорошем английском, но на превосходном. Трудно было поверить, что текст на транспарантах написали обычные люди, которые их несли, и она подумала, какому из отделов правительственной пропаганды пришло в голову сочинить лозунги на иностранном языке.
— Я несколько раз видела подобные толпы в Вашингтоне, — сказала Кира. — Во время инаугураций и фейерверков на Четвертое июля.
— Возможно, вы не помните, но один из здешних протестов в восемьдесят девятом стал по-настоящему кровавым. — Он на несколько мгновений ушел в себя, словно разговаривая сам с собой, а не с ней. — Дэн Сяопин ввел на площадь танки. Весь город оказался на осадном положении, на улицах вспыхнули мятежи — коктейли Молотова, поджоги военных машин и все такое. НОАК расстреляла несколько сот студентов, возможно даже тысячу, и по крайней мере столько же в течение последующего десятилетия оказались в тюрьме. Об окончательном числе жертв никогда публично не сообщалось, если их вообще подсчитывали. Партия постаралась стереть случившееся из учебников истории и делает все возможное, чтобы подобное никогда не повторилось.
— Кому-то из наших стоило бы послать отчет о сегодняшней демонстрации, — предположила Кира.
— Не беспокойтесь, — сказал Джонатан. — Пусть этим занимается Госдеп. Здесь не происходит ничего интересного, к тому же полно прессы, так что Центр открытых источников составит свой доклад для аналитиков. Поберегите силы для более насущных проблем.
Повернувшись, он направился прочь. И замолчал. Кира ощущала запах уличной еды, но продавца нигде не было видно.
— От меня хотят, чтобы я помогла вывезти агента, — тихо сказала она.