Шпионские игры

Хеншоу Марк

— Читал.

— Он бессчетное количество раз рисковал ради нас. За двадцать пять лет его могли найти и казнить десятки раз. В подобной ситуации любой может сломаться. Вероятно, он настолько стал параноиком, что уже не знает, что это такое — чувствовать себя нормальным человеком. Что подумают о нас, если мы используем кого-то таким образом, а потом просто выбросим его, как ненужную вещь, — просто потому, что нам не хочется идти на риск? — спросила она.

— На разумный риск — да, — ответил он. — Не уверен, что это можно назвать разумным риском.

— Мы играем теми картами, что у нас есть, — сказала Кира. — Если он готов ежедневно рисковать своей

жизнью ради нас, мы должны быть готовы поступить так же ради него, хотя бы раз. Если мы этого не сделаем, мы ничем не лучше русских, или китайцев, или любого другого, кто выбрасывает агентов, словно мусор, когда они становятся не нужны. Но мы лучше их. Дело не в логике, шансах или разумных поступках. Дело в том, чтобы заплатить долг. Чтобы поступить благородно.

Джонатан искоса посмотрел на нее. С ее чувствами невозможно было спорить, тем более с такими патриотическими. Но собственные его мысли путались, он не мог привести их в порядок, и это его беспокоило.

— Главное, чтобы своим благородством вы не заслужили звезду на стене, — наконец сказал он.

Кабинет директора ЦРУ

Зазвонил зеленый телефон, и Кук сняла трубку:

— Кук слушает.

— Это Баррон. Мне только что позвонили. Страйкер согласилась сопровождать Пионера.

Кук кивнула, несмотря на то что была одна в кабинете. Она посмотрела на часы.

— Когда?

— Они выходят завтра в сумерках, — сказал Баррон. — У нее будет окно в полтора часа, чтобы доставить его на место встречи. Их самолет улетает в двадцать один ноль-ноль по местному времени, так что у них есть несколько часов, чтобы подготовиться.

— К тому времени в аэропорту будет полно агентов МГБ, — заметила Кук.

— Ничего не поделаешь, — ответил Баррон. — Но, поверьте, я был бы рад, если б мы могли отправить туда подводную лодку с командой спецназа, чтобы вывезти его морем.

— ВМС нам ее не выделят. Не слишком подходящее время для того, чтобы начинать войну.

— Китайцы забыли предупредить нас заранее. Крайне непредусмотрительно.

— Это точно, — согласилась Кук, впервые за несколько дней улыбнувшись.

— Позвоню, как только будет что-нибудь известно.

— Буду ждать.

Положив трубку, она стала смотреть на солнце, поднимавшееся над Национальным парком имени Джорджа Вашингтона.

Глава 13

Пятница, день тринадцатый

Пекин

Пекинский воздух в свете уличных фонарей напоминал осенний утренний туман, плывший над изгибом Джеймс-ривер в Скоттсвилле, где выросла Кира. Окно спальни в ее родном доме выходило на речную долину, обычно окутанную туманом, скрывавшим деревья на берегу. Она всегда проклинала постоянную влажность в Виргинии, исчезавшую только зимой, но здешний городской туман был густой и серый. Вид его в свете фар сотен автомобилей внушал отвращение, а от запаха ей хотелось оставить съеденный ужин на тротуаре. Она чувствовала, как парящая в воздухе взвесь просачивается в легкие, и постоянно хотелось задержать дыхание. Кира надеялась, что сможет не обращать внимания на запах, но ей казалось, что какое-то время спустя воздух окрасит ее легкие в черный цвет, что гарантированно закончится раком или чем-то похуже.

Кира рассчитывала, что у нее будет несколько минут на конспиративной квартире, чтобы смыть с кожи городские испарения, но сейчас это волновало ее в меньшей степени. Куда больше ее заботило, как

туман влияет на возможную слежку, обнаружить которую сейчас было несколько сложнее обычного. Видимость ограничивалась меньше чем пятьюдесятью футами, за пределами которых люди превращались в расплывчатые силуэты, но это было ей на руку. Агентам МГБ приходилось следовать за ней на более близком расстоянии, чем они предпочли бы в иных обстоятельствах. В густом тумане инстинкт подсказывал им держаться как можно ближе, чтобы не терять ее из виду. Это казалось парадоксальным, но план предписывал, что лучший встречный ход с ее стороны — помочь им действовать именно таким образом. Ей было не по себе, но плану она доверяла. Все возможные риски были исключены настолько, насколько на это был способен Митчелл, но шансы все еще были не в ее пользу.

«Не думайте о своих шансах, — сказал он. — Следуйте плану, выбирайте нужные моменты, вспоминайте свою подготовку».

Естественно, Митчелл не знал, что прошлым вечером Кира едва не забила до смерти агента МГБ. Наверняка сейчас он в больнице. Если он опознал ее, у МГБ вполне могло возникнуть желание отомстить. С другой стороны, сегодня они держались на некотором отдалении. Возможно, они нашли одного из своих сотрудников искалеченным и предпочли хорошенько подумать, прежде чем использовать прежнюю грубую тактику. Подобная перемена в их поведении лишь добавляла неопределенности.

«Возможно, мне не стоило за это браться», — возникла у нее мысль.

Джонатан был прав. Она действительно не подумала как следует. Но теперь уже ничего не поделаешь, и все, что ей остается, — следовать плану.

Первая ее задача заключалась в том, чтобы постоянно оставаться на виду у МГБ. Они сами прикладывали к этому все усилия, и теперь для Киры стали преимуществом ее более высокий, чем у средней китаянки, рост и светлые волосы. Вторая задача — заставить их поверить, будто ей не хватает опыта и Митчелл выбрал ее лишь за неимением лучшего. Слишком высокая, слишком светловолосая, неподходяще одетая для секретной операции — у американки с ярко-красным рюкзаком не было никаких шансов смешаться с толпой, как бы она ни старалась.

Впрочем, считать, что она действительно старалась, было бы ошибкой.

Замешкавшись, она напялила бейсболку, затем сняла куртку и, свернув за угол, неторопливо вывернула ее наизнанку, после чего сделала еще несколько неуклюжих изменений в собственной внешности. Так мог бы поступить непрофессионал. Но Кира не была непрофессионалом.

Третья задача состояла в том, чтобы дать им увидеть красный рюкзак — такой же яркий, как тот ослепительно-оранжевый, что она носила в те времена, когда отец вытаскивал ее в лес, охотясь на виргинских белохвостых оленей. Рюкзак был отчетливым ориентиром для любого, кто следовал за ней, даже в тумане.

Что бы она ни делала, стараясь изменить свой облик, команда наблюдателей всегда будет высматривать красный рюкзак. В сплошном тумане, при низкой видимости и в плотной толпе их внимание будет сосредоточено именно на нем.

А потом она проделает фокус.

Любой фокус состоит из трех частей. Кира уже предъявила враждебному окружению в качестве прелюдии обычную американскую женщину, идущую пешком на протяжении двенадцати кварталов. Кира выучила дорогу заранее — столько-то кварталов в одном направлении, потом повернуть и еще столько-то в следующем. Ей помогали не сбиться с пути встречавшиеся по дороге ориентиры. Внешне Кира ничем не отличалась от безразличной ко всему иностранки, блуждающей по пекинским «дацзе» и «дундацзе».