Шпионский берег
Шрифт:
На главном экране — фотография одного из моих старых призовых петухов, сэра Галахада, который, к сожалению, скончался после стычки с белоголовым орланом. Птичий символ нашей страны также является проклятием для моей стаи. Моя система безопасности обеспечивает мне свободный доступ со всех моих устройств, и здесь может возникнуть проблема, поскольку за моей спиной стоят два копа, когда я набираю другой пароль, на этот раз сложную последовательность цифр и символов, для доступа к системе безопасности. Мои пальцы двигаются так быстро, что я уверена, что их представление о пароле безнадежно размыто.
Появляется домашняя страница "Моя
— Святая корова, — бормочет мужчина-полицейский. — Какая у вас замысловатая система наблюдения. — Вероятно, он ожидал трансляции с одной камеры — всего того, что нужно большинству людей и с чем они могут справиться. Вместо этого они смотрят на каналы высокого разрешения в формате 4K с каждой точки входа.
— Я ушла из дома около шести, — говорю я. — давайте оттуда и начнем.
Я отматываю видео назад до 17:50 вечера. К тому времени уже стемнело, и камеры переключились на инфракрасную передачу. В 17:58 я выхожу из своей парадной двери. Запираю её на ключ, спускаюсь по ступенькам крыльца и забираюсь в свой пикап.
— Вот я уезжаю, — говорю я, когда мой грузовик отъезжает. — как я и говорила.
Тибодо просто кивает. По крайней мере, теперь я вычеркнута из ее списка подозреваемых, если вообще когда-либо была в нем. Видео продолжается дальше: 18:05. 18:10. Ничего не происходит.
— В котором часу позвонил представитель “Федерал Экспресс?” — спрашиваю я.
— 19:36.
Я увеличиваю скорость воспроизведения в два раза. Нет смысла сидеть здесь следующий час, наблюдая, как ничего не происходит. И ничего не происходит — до 19:05 вечера.
Появляется автомобиль, темный внедорожник, и моя аудиопередача улавливает звук двигателя. Его фары выключены, и в темноте светятся только огни двигателя. Тот факт, что водитель выключил фары, говорит мне о том, что он знает, что в моем доме есть камеры наблюдения. Как и тот факт, что он скрыл свои номерные знаки, как спереди, так и сзади. Машина останавливается у моего крыльца. Водительская дверь распахивается, но плафон освещения не включается; он отключил его.
Я чувствую, как оба копа наклоняются прямо ко мне сзади, их дыхание касается моих волос. Мое собственное сердце бешено колотится, когда я наблюдаю за фигурой, выходящей из машины. В капюшоне. В маске. Весь в черной одежде, свободного покроя и бесформенной. Мои камеры — лучшие на рынке, но они не могут видеть сквозь ткань. Фигура подходит к задней части внедорожника, открывает багажник, и что-то достает. Не раздается ни звука, даже самого слабого стона, когда он или она вытаскивает тело наружу и позволяет ему упасть на землю. Я знаю, сколько сил требуется, чтобы двигать безвольное тело, а этот человек делает это так, что кажется, будто это не требует усилий.
Это должен быть мужчина.
Теперь он делает то, в чем мало смысла. Он наклоняется и переворачивает тело на спину. Зачем располагать его лицевой стороной вверх? Чтобы сделать сувенир, который он оставил после себя, еще более неприятным? Он, вероятно, предполагает, что именно я обнаружу тело, что я приеду домой сегодня вечером, а там будет она, невидящими глазами смотрящая прямо на меня. Он не мог предвидеть, что какой-нибудь бедный водитель FedEx появится первым.
Нет, этот сюрприз предназначался специально для меня. И я понятия не имею почему.
Уложив
— Что, черт возьми, это было? — Тибодо смотрит на меня.
— Понятия не имею, — говорю я. И я действительно не имею понятия. Все, что я знаю, это то, что это было не случайное место для избавления тела. Кто бы это ни сделал, он знал, что его действия будут засняты на камеру, поэтому позаботился о том, чтобы скрыть любые опознаваемые улики. — но это доказывает, что я сказала вам правду, — говорю я. — я вышла из дома около шести, как и сказала. Если вам нужно подтверждение, вы можете поговорить с Ллойдом и Ингрид. Вы также можете позвонить Бену Даймонду и Деклану Роузу. Сегодня вечером они тоже были в книжном клубе. Они все скажут вам, что я была с ними этим вечером.
— Да, мэм. Я поговорю с ними.
— Теперь, я полагаю, вам нужен этот видеофайл?
— Полиция штата, безусловно, его потребует.
— Тогда я сделаю для вас копии.
Двое копов уже собираются покинуть кухню, когда Тибодо внезапно оборачивается и обращается ко мне. — Вы чувствуете себя здесь в безопасности?
— В моем собственном доме? Да.
— Даже после того, что произошло снаружи дома?
— Я не могу представить, что это имеет какое-либо отношение ко мне.
Мгновение она оценивающе смотрит на меня. В ярко освещенной кухне я, наконец, могу прочитать ее имя на бейджике: офицер Джо Тибодо. Между нами есть тревожные сходства, в ее вопросах, без лишней чепухи, в ее владении ситуацией. В ее возрасте я была так же уверена в себе, но опыт научил меня, что чрезмерная самоуверенность опасна. — Как вы думаете, почему он бросил тело именно здесь? — спрашивает она.
— Я не знаю.
— Может, вы узнали машину?
— Это темный внедорожник. Половина людей в этом городе ездят на таких машинах.
— Вы ведь не так давно живёте в Пьюрити, не так ли, мисс Берд?
— Я купила эту ферму два года назад.
— А где вы жили до этого?
— Последний дом, которым я владела, находился в Рестоне, штат Вирджиния. Но я жила во множестве разных мест.
— По работе?
— Да.
— Что за работа?
— Я была аналитиком по импорту. Работала в таможенной брокерской компании, занимаясь экспортной логистикой для иностранных компаний. — Вот момент в моем резюме, когда глаза большинства людей стекленеют, и они не хотят больше ничего слышать о моей работе. Ее же подозрительность, кажется, только обостряется.
— И что привело вас в Пьюрити?
— Название этого места. (Purity англ. — чистота, непорочность) Мне хотелось место с чистой водой, чистым воздухом. Место, где я могу прогуляться по лесу. Почему вы спрашиваете обо всем этом?
— Мне интересно, почему вы так спокойно отреагировали. Почему наличие мертвого тела на вашей подъездной дорожке, вас словно бы и не пугает? Большинство людей от этого пришли бы в ужас.
— В моем возрасте, офицер, меня уже ничто особо не пугает.
Уголок ее рта приподнимается. В нее как будто вмонтирован счётчик брехни, и он сигнализирует ей, что я рассказываю не всю историю, но сегодня вечером она больше ничего от меня не добьется.