Шпионский берег
Шрифт:
— Зачем она приходила?
Правда слишком сложна, чтобы ее мог переварить полицейский из маленького городка. — Она пришла купить свежих яиц. Это был единственный раз, когда мы с ней разговаривали.
Воцаряется тишина. Может я и могла бы придумать ответ получше, но мартини плюс несколько бокалов вина притупили моё остроумие. Любое объяснение, более близкое к истине, только вызовет еще больше вопросов.
Я быстро задаю один из своих вопросов. — Как тело оказалось здесь?
Никакой реакции.
Я смотрю вниз на многочисленные следы шин, оставленные
— Нет, мэм.
Я наклоняюсь, чтобы поближе рассмотреть тело, и она рявкает: Отойдите! Мы должны оставить всё так, как есть, для полиции штата.
Я повинуюсь ей и делаю шаг назад, но я уже увидела достаточно. Улики очевидны по раздробленным рукам и переломанным пальцам. Прежде чем ее убили двумя пулями в голову, Бьянку пытали. Для получения информации? В качестве предупреждения? И почему убийца решил выбросить тело на моей подъездной дорожке? Если он или она отправляет мне сообщение, то я не понимаю, что оно означает.
— Во сколько вы ушли из дома сегодня вечером? — спрашивает Тибодо.
— Это было около шести часов, и тогда здесь определенно не лежало тело.
— Это было три часа назад. Кто-нибудь может подтвердить, где вы были последние три часа?
Меня раздражают эти вопросы, хотя я знаю, что задавать их — ее работа. Я также знаю, что на самом деле она не может считать меня подозреваемым, потому что я не похожа на человека, который стал бы пытать женщину, всадил две пули ей в голову и оставил тело выставленным на всеобщее обозрение на моей собственной подъездной дорожке. Это не только маловероятно, но и нелогично.
— Вы можете поговорить с Ллойдом и Ингрид Слокум, — говорю я ей — они живут на Честнат-стрит, 651. Они были ведущими нашей книжной группы сегодня вечером, и они подтвердят, что я была там.
Тибодо записывает имена в блокнот и кладет его обратно в карман. Ингрид и Ллойд, конечно, подтвердят скучную правду: мы встретились сегодня вечером за вкусным ужином, обильным вином и оживленным обсуждением путешествий Ибн Баттуты. Считается, что именно таким вечерам, мы, пенсионеры, и должны предаваться. Я сомневаюсь, что полиция спросит, от чего мы все ушли на пенсию, потому что, когда вы находитесь за бугром, то, что вы делали в своей прошлой жизни, мало кого интересует.
— Я заметила, что на вашей территории установлены камеры видеонаблюдения. — говорит Тибодо.
Я не удивлена, что она искала их; едва ли в Америке найдется район, за которым не следили бы чьи-нибудь уличные камеры Ring, Wyze или Blink. Тем не менее, я надеялась сама просмотреть записи, прежде чем делиться ими с полицией.
— Да — признаю я.
— Нам нужно будет посмотреть отснятый материал. А также заглянуть в ваш дом.
— Заглянуть в дом? Зачем?
— На вашей подъездной дорожке лежит мертвая женщина, и мы не знаем, кто убийца и где он находится. Я хочу убедиться, что он не прячется в вашем доме, — Она замолкает. — ради вашей же безопасности.
Это разумная просьба, которую любая женщина, живущая одна, обычно приветствовала бы. Я киваю и достаю ключи от дома.
Тибодо и один из ее офицеров-мужчин следуют за мной по ступенькам крыльца ко входной двери. Она по-прежнему надежно заперта, и нет никаких признаков того, что ее взломали. Они прямо за мной, когда я вхожу внутрь и включаю свет. Все так, как я оставила три часа назад. Я не знаю, что они ожидают увидеть, когда я веду их на кухню — возможно, орудие убийства, удобно оставленное на виду, или какие-нибудь компрометирующие брызги крови, отмечающие комнату, где я пытала и застрелила Бьянку. Все, что они видят, — это моя старая фермерская кухня, мои чугунные сковородки, висящие на вешалке, несколько грязных тарелок в раковине.
Я провожу их через гостиную, которую обставила в стиле разумной бережливости янки. Диван, обитый серой шерстью, был приобретен со скидкой в мебельном магазине в Бангоре. Журнальный столик из березы, прикроватные столики из сосны и кресло-качалка с веретенообразной спинкой были приобретены на дворовой распродаже и доставлены домой с помощью Деклана, который всегда готов помочь загрузить мой пикап. Здесь нет ничего броского, ничего такого, что привлекло бы внимание полицейского. Обычный — вот что говорит мой дом любому, кто его посещает. Обычный — это тихий, ненавязчивый и безопасный.
Я веду их вверх по скрипучей лестнице на второй этаж. Это старый дом с допотопной системой отопления, и в спальнях зябко даже в свитере и шерстяных носках. Сегодня вечером мне придется подбросить в дровяную печь еще несколько поленьев, чтобы не было холодно. Хотя я возмущена их вторжением в мою частную жизнь, но если я не буду сотрудничать, это приведет к ордеру на обыск и глубокому погружению в мое прошлое, а этого я не могу себе позволить, поэтому я беру их с собой в большое турне. Спальни, ванные комнаты, гардеробные.
Убийца нигде не прячется.
И наконец мы оказываемся в моей спальне. Через окно я могу смотреть вниз на две патрульные машины, припаркованные на подъездной дорожке. Мой дом теперь превратился в место преступления. Не лучший способ оставаться в тени.
— Хорошо, мэм, похоже, все чисто. С вами все должно быть в порядке, — говорит Тибодо. Она думает, что оказала мне услугу, подтвердив, что старая дева в безопасности. — А теперь, не могли бы вы показать нам записи с камер наблюдения?
Это не просьба, а приказ. Хотя мне не хочется делиться какими-либо кадрами до того, как я просмотрю их сама, у меня нет никакого способа отвертеться. Мы спускаемся вниз к настольному компьютеру на кухне. Это тот же компьютер, который я использую для ведения своего фермерского бизнеса: заказ цыплят, продажа яиц, закупка кормов. На нем нет ничего секретного, ничего, что стоило бы скрывать, и даже мой пароль для входа в систему до смешного прост: BlackberryFarm431#. Я не пытаюсь скрыть от них то, что печатаю.