Шпионы иностранных разведок. Сборник рассказов

Шишковская Ирина

Она еще добавила кое-что нелестное в адрес свекрови, но Кузин уже этого не услышал, сон навалился на него неожиданно, и он уснул и проспал, не просыпаясь, всю ночь беспробудно. Зато утром проснулся здоровый и бодрый, вроде как не было у него никакой болезни.

Конференция в Париже прошла хорошо, даже отлично. И Кузин тоже не опозорился, и выступил с докладом великолепно. Переводчица ему попалась бойкая, красивая девушка, переводила видать удачно, потому что зал реагировал хорошо: где надо хлопал, где надо слушал внимательно, а в некоторых моментах даже одобрительно гудел.

Вообще, всю поездку можно

было назвать удачной, если бы еще валюты у Кузина было побольше, но увы, было у него ровно столько, сколько поменяли рублей, не на франк больше. У других в их группе были с собой еще доллары или фунты, он сам видел. Откуда они могли взяться у простых советский людей, Кузин представить себе не мог, а вот ведь, были. Его валюта закончилась быстро и на весь список составленной Мариной, ее, конечно же не хватило. Позвонить ей из Парижа он не мог, вернее, может быть, и мог, но как это сделать и сколько это будет стоить, он не знал, и спросить было не у кого, потому и посоветоваться о том, что обязательно следует купить, а без чего можно было бы обойтись, он не мог. У других мужчин в делегации он видел, что в списках, которые были составлены их женами, стояли пометки приоритета покупок, но они с Мариной были неопытными в заграничных поездках, и потому пришлось ему все решать самому.

Он купил себе джинсовые брюки и куртку, и отличные фирменные кроссовки. Марине взял джинсовый сарафан. Она его не записывала, но другие все брали, и он взял. Сыну купил конструктор, хотя Марина записала в список зимнюю куртку, но такого конструктора Кузин никогда не видел и даже представить себе не мог, что подобные существуют. Конструктор состоял из готовых плат, которые на специальной панели крепились в цепи и то зажигали лампочку, то включали вентилятор. Может что-то подобное и было и на родине, но выглядело оно явно не так красиво. Кузин не смог удержаться, как только его увидел. На самом деле он покупал этот конструктор больше себе, хотя, конечно, не признавался в этом. Когда Леонид понял, что теще на то, что написала Марина денег уже не хватит, то накупил на оставшиеся франки капроновых колготок и ей, и своей матери, а может и Марине. Вот и все, закончились у него деньги.

Накануне вылета всю делегацию повезли на автобусе за город отоварить оставшуюся валюту в огромном магазине, называемом «торговый центр». Кузину ехать с ними смысла уже не было, и «старший» в их делегации сжалился над ним:

– Смотрите, Леонид Петрович, я вам доверяю! Остаетесь один, потому советую даже из номера не выходить, – сказал он ему на прощание.

– Да я это… – Кузин замялся от волнения, – только прогуляюсь вокруг гостиницы.

Кузин и правда сделал круг вокруг гостиницы, а чтобы не заблудиться, всегда сворачивал только направо. Поглазел немного на витрины магазинов. Эх, зря он себе накупил столько. Неприятное чувство неловкости мешало насаждаться такими вначале вожделенными для него покупками, он чувствовал, что Марина будет им недовольна. Погода была неприятная, моросил дождик и ему показалось, что горло опять предательски начинает саднить, он поднял воротник и засунул руки поглубже в карманы куртки. В кармане лежал тот самый клочок бумаги, на котором он записал адрес парижской тетушки настырного Виталия. Что было странно, оказалось, что тетушка живет на той самой улице, на которой сейчас стоял под моросящим дождем Кузин.

Они с женой даже не обсудили стоит ли ему идти по этому адресу и передавать привет из Калинина. Может Марина считала само собой разумеющимся, что не стоит, а может, наоборот, но узнать этого Кузин не мог. Тут он представил, что по приезду позвонит матери и скажет ей, что привет передал и она может смело звонить своим знакомым и ей не придется краснеть перед ними за сына. И сразу же в голове пронеслось, что мать будет рада, может даже скажет, что гордиться им, хотя чем тут гордиться, Кузин не знал.

Но, с другой стороны, если он не пойдет и скажет об этом жене, то она возможно его похвалит.

– Наконец-то ты перестал стараться угодить своей матери, – скажет она. А может и не скажет…

– Ну мог бы привет и передать, тебе же это ничего не стоило, – такое она тоже может сказать.

Кузин замер на тротуаре в нерешительности. На клочке бумаги было написано: «дом 48, апартамент 5». «Апартамент – это наверное квартира», подумал Кузин и потом поднял глаза на табличку, которая висела на доме, прямо над его головой. На табличке были написаны цифры «один» и «четыре».

Почему -то он посчитал это знаком. Окажись он на нечетной стороне улицы, то никуда бы не пошел, честное слово, а так совсем другое дело! «Что тут идти с четырнадцатого номера по сорок восьмой!», рассудил Кузин и двинулся в путь. Но сразу же оказалось, что пошел он совершенно в другую сторону. Когда он увидел дом с табличкой «десять», это немного сбило его решительный настрой, но он как можно быстрее, чтобы не передумать, повернул обратно и зашагал уверенным, твердым шагом.

Сорок восьмой дом оказался очень далеко, дальше, чем он мог себе представить. Кузин перешел уже через множество уличных переходов, и много раз собирался повернуть обратно, но тут же малодушно начинал уговаривать себя, что уже большая часть пути пройдена, и вот-вот он будет на месте.

В здании, куда зашел Кузин, оказался красивый богатый вход и стойка портье в холле. Слава богу, никого за стойкой не было и объясняться ни с кем не пришлось. Лифт в доме тоже был, но вызывать его Кузин не решился, пошел пешком. Лестничные пролеты были огромные, пока он поднялся наконец на третий этаж ноги предательски болели, а в ушах звенело. «Вот так, все молодишься, джинсовый костюм себе купил, кроссовки, а сам уже не мальчик», мысленно укорил себя в очередной раз Кузин, отдышался и позвонил в дверь, на которой сверкала латунным блеском табличка с цифрой «5».

И тут Кузин испугался. Во-первых, было не ясно, правильный ли ему дали адрес. А вдруг он все неверно все понял и на самом деле слово апартамент обозначает совершенно не квартиру, а что-то другое? А во-вторых, он же не предупредил о своем приходе и дома может никого не оказаться. Хотя это как раз пугало его меньше всего. Если никого нет дома, это же просто отлично, тогда он тут же сбежит быстрым шагом вниз и не сбавляя темп направится в сторону гостиницы. Кузин машинально посмотрел на часы. Его «Электроника 5» показала «16:30» и в этот самый момент дверь открылась.

На пороге стояла юная девушка, с непонятно откуда знакомым ему лицом. Девушка, увидев на пороге квартиры Кузина, улыбнулась ему еще более знакомой улыбкой и сказала:

– Добрый день, товарищ Кузин!

И тут он ее вспомнил. Это же переводчица его доклада на конференции! Как он ее сразу не узнал?! Кузин засмущался, оттого предательски покраснел и, запинаясь, сказал:

– Вы извините, я к Гликерии Степановне! У меня для нее привет от родственников!

– Правда?! – обрадовалась девушка и отошла в сторону, пропуская ее войти.