Штамм. Трилогия
Шрифт:
Что теперь? Они в ловушке. Рядом нет ни Фета, ни Эфраима. Отсюда нет выхода. Один только столовый нож.
Она в последний раз посмотрела на его заточку. Она подойдет к Барнсу и убьет его, а потом… потом, может быть, убьет и себя.
Вдруг Норе показалось, что нож туповат. Она точила лезвие и острие до самого рассвета.
Станция очистки сточных вод
Стэнфордская станция очистки сточных вод располагалась под шестиугольным зданием красного кирпича на Ласалль-стрит между Амстердам-авеню и Бродвеем. Построенная в 1906 году станция отвечала потребностям района с учетом его роста на ближайшие сто лет. В течение первого десятилетия станция перерабатывала около четырех миллионов литров нечистот в день, но приток населения, ускоренный двумя мировыми войнами, привел к тому, что мощности станции перестали справляться с очисткой возросших объемов. Кроме того, жители района стали жаловаться на удушье, глазные инфекции и сероводородный запах, круглосуточно исходящий из здания. Станцию закрыли частично в 1947 году и полностью — пять лет спустя.
Внутри она была громадной, даже величественной. В промышленной архитектуре начала века было какое-то благородство, позднее утраченное. Сдвоенные кованые лестницы вели к мосткам наверху, а чугунные структуры, которые отфильтровывали и обрабатывали нечистоты, остались практически в своем изначальном виде. Выцветшие граффити и отложения ила глубиной в метр, сухие листья, собачье дерьмо и мертвые голуби — только они и свидетельствовали о том, что станция заброшена. Год назад Гус Элисальде набрел на это сооружение, вручную вычистил один из резервуаров и превратил его в личный арсенал.
Попасть туда можно было только через туннель и только через массивный железный клапан, запертый на тяжелую цепь из нержавеющей стали. Гус хотел продемонстрировать свой потайной арсенал и вооружиться к предстоящему налету на лагерь. Эф остался снаружи — ему нужно было побыть одному, после того как он впервые за два года увидел на экране монитора сына стоящим рядом с Владыкой и обращенной матерью. Фет снова проникся пониманием к Эфу — зловредный вампирский штамм поставил доктора в поистине безвыходное положение. Фет сочувствовал товарищу. И тем не менее на пути к импровизированному арсеналу Василий сдержанно осуждал Эфа, сетовал, что тот никак не может сосредоточиться на главном. Но его сетования носили чисто практический характер, в них не было злобствования или ненависти. Может быть, немного ревности, поскольку Гудвезер мог встать между ним и Норой.
— Не нравится он мне, — признался Гус. — И никогда не нравился. Он грызет себя, потому что у него нет того, что было, и из-за этого он теряет то, что есть, и потому постоянно несчастлив. Он этот… как ты говорил?
— Пессимист, — подсказал Фет.
— Говнюк, — кивнул Гус.
— Досталось ему в жизни, — пожал плечами крысолов.
— Неужели? Ах, какая жалость. А я вот тоже всегда мечтал, чтобы моя мать стояла голой в каком-то долбаном шлеме, приклеенном к ее долбаной cabeza. [17]
17
Голова (исп.).
Фет еле сдержал улыбку. По большому счету Гус был прав. Испытания, какие выпали на долю Эфа, не должны доставаться никому. Но при этом Эф был нужен Фету в состоянии боевой готовности. Численность отряда сокращалась, и все оставшиеся должны были прикладывать максимум усилий.
— Он всегда недоволен. Жена его слишком достает? Бац — и нет жены! А теперь смотри: ай-ай-ай, если бы я только мог ее вернуть… Бац! Она оказывается немертвой. Ай-ай-ай, какой я бедный, моя жена — долбаная вампирша… Бац! Они забирают его сына. Ай-ай-ай, что за хрень, если бы я мог его вернуть… У него это никогда не кончается. Есть только те, кого ты любишь и защищаешь, а больше ни хрена. А что там будут говорить — мне до лампочки. Пусть моя мать выглядит как шлюха из самого вонючего порнофильма, мне плевать, старина. Это моя мама, другой у меня нет. Понял? Я не сдаюсь. И мне насрать. Если я куда иду, я хочу убивать этих говнюков. Может, потому, что я родился в месяц огненного знака.
— И какого?
— Близнецы, — сказал Гус. — Это знак огня.
— Близнецы — это знак воздуха, — заметил Фет.
— Ну и что? Да мне насрать. — После долгой паузы Гус добавил: — Будь старик все еще с нами, мы бы уже победили.
— В это я верю, — согласился Фет.
Гус остановился в темном туннеле и принялся отпирать замок.
— Да, а как насчет Норы, — спросил он вдруг. — Ты с ней?..
— Нет-нет, — зарделся Фет. — Я… нет.
— Она что, даже не знает? — улыбнулся в темноте Гус.
— Знает, — отозвался крысолов. — По крайней мере, я думаю, что знает. Но мы в этом направлении почти и не продвинулись.
— Еще продвинетесь, старина, — пообещал Гус, открывая впускной клапан — вход в его арсенал. — Bienvenido a Casa Elizalde! [18]
Гус раскинул руки, обводя широким жестом автоматическое оружие, мечи и боеприпасы разного калибра.
Фет, кивая, похлопал его по спине, потом увидел ящик с ручными гранатами.
— Ни хрена себе. Где ты все это взял?
18
Добро пожаловать в дом Элисальде! (исп.)
— Мальчик не может без игрушек, старина. И чем больше игрушки, тем лучше.
— У тебя были конкретные планы? — спросил Фет.
— Много планов. Я их берегу для чего-нибудь особенного. А у тебя есть предложение?
— А как насчет взрывателя для атомной бомбы?
Гус издал резкий смешок:
— Вот это уже похоже на настоящее дело!
— Рад, что ты так думаешь. Потому что я вернулся из Исландии не с пустыми руками.
Фет рассказал Гусу про русскую атомную бомбу, которую обменял на серебро.
— No mames? [19] — воскликнул Гус. — У тебя есть атомная бомба?
— Но без детонатора. Я надеялся, ты мне с этим поможешь.
— Серьезно? — не унимался Гус, не в силах поверить в слова Фета. — Ядерная бомба?
Крысолов скромно кивнул.
— Респект и уважуха, Фет, — сказал Гус. — Большой респект. Давай взорвем к чертям Манхэттен. Вот прям сейчас!
— Что бы мы с этой бомбой ни сделали, она у нас одна. Нужно действовать наверняка.
— Я знаю, кто может достать детонатор, братишка. Единственный засранец на всем Восточном побережье, который все еще может достать что-нибудь нелегальное. Альфонсо Крим.
19
Без шуток? (исп.)
— И как ты с ним свяжешься? Перебраться в Нью-Джерси — все равно что попасть в Восточную Германию.
— Есть у меня свои методы, — сказал Гус. — Предоставь это мне. Как, думаешь, я достал эти долбаные гранаты?
Фет помолчал, задумавшись, потом снова посмотрел на Гуса:
— Скажи-ка, ты бы доверил книгу Квинлану?
— Ты это о книге старика? Что-то там «Серебряное»?
— Ты бы дал ему на время эту книгу? — кивнул Фет.
— Не знаю, братишка, — дернул плечами Гус. — Я что хочу сказать: ведь это всего лишь книга.