Штангист: Назад в СССР. Том 2
Шрифт:
— Как ты его! Как?! — Кричал кто-то из ребят.
Я обернулся. Коваль сел на задницу. Схватившись за уши, он медленно покачивался, ожидая, когда боль в ушах кончится.
— Э? Ну ты как, нормально? Нормально? — Подбежали к нему пацаны из хулиганов.
— Н-нормально… — всхлипнул он, а потом принялся медленно вставать.
Какой-то сердобольный парень попытался помочь ему подняться, но Коваль оттолкнул пацана. Он поднялся самостоятельно.
— Я победил, — кивнул я ему. Потом обратился к Грише: — Гриша!
Мальчик перепуганно зазевался. Хулиганы под нажимом пары десятков решительных взглядов ребят-штангистов отстранились от него.
Гриша вдруг посмотрел на Коваля. Тот шмыгнул носом. Ох и повезло же негласному главарю хулиганов, что были сумерки. А иначе кто-нибудь из его дружков мог увидеть слезы боли, которые Коваль пытался украдкой утереть, делая вид, что избавляет лицо от грязи.
А вот Гриша явно ждал разрешения хулиганского бандита. Ну ничего не поделать. Мальчика запугали так, что он и шагу боялся ступить, когда рядом был кто-то из их шатии-братии.
— Че вылупился? — Грубо, чтобы скрыть дрожь в голосе, гаркнул Коваль. — Вали отсюда! Понял?
Ссутулившийся Гриша торопливо пошел к нам.
— И что б я тебя больше у нас ни видал! Ни то шею намылю!
— Тронешь его, или кого-нибудь из наших, — выступил я вперед, — будешь иметь дело со штангистами. Понял?
Коваль ничего не ответил. Он только глянул на меня раненым зверем и ссутулившись побрел к своим. Мы наблюдали, как вся компания хулиганов быстро уходит прочь, пряча шеи от неприятного колкого ветра.
Гриша молчал, не зная, что ему сказать. Потому я начал первым:
— Ты на каком автобусе ездишь домой? — спросил я.
— На двадцать шестом, — ответил не сразу Гриша.
— Ну и хорошо. Я тоже на двадцать шестом. Вместе поедем.
При этих словах в глазах мальчишки, прикрытых окружающей серой темнотой, заблестел страх.
— Да не переживай ты, — вздохнув, сказал я. — Потом с тобой поговорим по поводу глупостей, что ты понаделал. А сейчас всем нам пора по домам.
С Константином Викторовичем мы встретились примерно через сутки. Наступал день новой тренировки, и дядя Костя, привычным делом заехал за мной на своем мотоцикле.
Погода продолжала хмуриться. Пусть осадков не было с позавчерашнего дня, но ветер не унимался. Все дул он и дул, и, казалось, не будет этому никакого конца.
Подмерзшие ночью дороги высушило к вечеру, и затвердевшая грязь гребнями стояла то тут, то там, в лужах, оставшихся на гравийке.
Я поправил клетчатый шарф под воротником пальто, забрался в люльку, придерживая свою меховую шапку.
— Вова! — Крикнул мне дядя Костя, — ну как настрой? Боевой? Все же, в конце следующей недели уже соревнования!
— Боевой, — ответил я с улыбкой.
Начиналась подготовка к отбору в сборную.
— Ну и отлично! А глянь-ка, что я привез.
—
Константин Викторович достал красную пластиковую коробочку из-за пазухи.
— На вот. Это тебе.
— Что это? — Удивился я.
Когда принял коробку, догадался почти сразу. Внутри были наручные часы.
— Дядь Кость, вы это зачем? — Хмыкнул я по-доброму.
— Так, получка была вчера, — улыбнулся дядя Костя. — Выдали премию. Ту самую, за которую говорил председатель. Ну я и решил, что сделаю тебе подарок.
Открыв коробку, на дне я увидел лежащие на мягкой подложке часы. Механическая «юность» была простыми и бесхитростными часами. Покоились они на черном кожаном ремешке.
— Двенадцать камней, — похвалился дядя Костя. — Надежность — во!
— Не надо было. — я вынул часы из коробки за ремешок.
Их выпуклое стекло красиво играло на солнце, появившемся на полном тяжелых облаков небе.
— Да как это не надо? Мы ж общими силами расправились с Гришковцом и Рыковым. А премию, выходит, только мне? Ну нет. Я захотел, чтобы какая-то ее часть и тебе перепала. Вот, решил, что в виде часов это будет лучше всего.
— Спасибо, — сказал я.
А потом я быстро завел их, подвел время, по подсказке старого тренера, ну и надел на запястье. Надел как привык — по-солдатски. Еще с армии научился я носить часы циферблатом внутрь. По-другому мну было просто неудобно.
— Ну как, нравится? — спросил Константин Викторович.
— Нравится, — ответил я и спрятал миниатюрный циферблат часов в рукав своего пальто.
— Ну, поехали тогда. Держись!
— Чего ты тут блины раскидал?! — Крикнул Марат.
— Не шуми, я тут занимаюсь, — Строго глянул на него Дима Чирков.
Я отошел от подхода на толчковый швугн. Мое место тут же занял Матвей, однако сразу не стал подходить. Заинтересовался чужой перепалкой.
Между Маратом и Димой с самого дня, когда Кайметов вернулся, чувствовалось напряжение. Все видели, как борется они за лидерство, обращая на себя внимание своей компании. Дело усугубилось последним поступком Димы, когда он открыто присоединился ко мне, чтобы заступиться за Гришу.
Если раньше Марат держался с ним так, будто он его просто терпит, то теперь стал относиться к мальчишке откровенно враждебно. Остальная компания, как ни странно, быстро перепила настроение Марата. Над Димой стали подшучивать. И хотя шуток мальчишка обычно не спускал: отвечал колкостью, а иногда и задирал шутников, я понимал, что мало-помалу отдаляется он от ребят, с которыми сначала хотел подружиться.
Теперь же, вот, дошло и до откровенной ссоры: Марат споткнулся о блин, который лежал у штанги. Ребята меняли их, чтобы выставить нужные веса, и те из дисков, что были пока не нужны, оставляли у помоста.