Штормовое предупреждение

Chiba Mamoru

– Гусь – такая вещь, что в этот сезон всем нужна, – отозвался Ковальски. – Здравствуй, Капрал.

Медведеподобный тип помахал ему свободной рукой и внезапно улыбнулся, превратившись из пугающего амбала в милейшего и обаятельнейшего на свете человека.

– Мы тут на корпоратив закупаемся, – сообщил он, кивнув на свою тележку.

– Мы – тоже.

– Один гусь?! – кажется, Ева была почти шокирована. – Адам! Один! Гусь!.. Вас же четверо!

– Нас более десятка.

Ева поглядела на застывших в молчании девушек и подняла брови.

– О? У вас новенькие?

– Это Марлин, наша соседка, в этом году любезно пригласившая нас отпраздновать вместе, – пояснил Ковальски. – А это… это Дорис.

–

Вот оно что, – кивнула Ева и протянула руку. Пожатие у нее было крепкое и деловое, совсем не женское. Марлин почувствовала, что на какое-то время ее рука ей не принадлежит.

– Это все объясняет.

– Вы знакомы, как я понимаю, – заметила Марлин, борясь с желанием потереть руку.

– Коллеги, – уклончиво отозвалась Ева.

– Быть может, вы тогда к нам… – Марлин чувствовала, что аура ее тетушки прямо-таки витает над ней сейчас, призраком стоит за спиной и дышит в затылок. Она впервые в жизни видела эту Еву и этого ее медведеодобного Капрала, но уже звала в гости – для нее самой поступок не слишком характерный. Однако было в обоих что-то такое... Нет, не так. Что-то такое было между ними и Ковальски, что-то не очень понятное, что защекотало любопытство. Что происходит между ним и Дорис, Марлин знала, пожалуй, даже слишком хорошо. Замкнутый и сдержанный с одной стороны, с другой Ковальски совершенно не умел обращаться со своими чувствами, и его переживания были вполне очевидны. Но эта Ева вела себя так, что это не вписывалось ни в одну теорию, ни в какое понятие Марлин о Ковальски и его знакомых. И ей хотелось узнать об этом, любопытство щекотало ее изнутри, как пузырьки шампанского – которое к слову сказать, они едва не забыли купить, надо непременно это сделать…

– Нет, – не дала ей окончить мысль Ева. – Мы тут считай при исполнении. Может в другой раз как-нибудь. Капрал, что у нас там по времени?

– Четыре часа сорок одна минута, – четко и по-военному отрапортовал тот, бросив беглый взгляд на часы. Марлин только теперь обратила внимание: и часы, и гарнитура в левом ухе, и даже одежда на этих двоих была какая-то однотипная, будто вышедшая из одного цеха, с одного конвейера. Это и правда было похоже на униформу.

– У нас осталось не так много до того часа, когда шеф с нас спросит отчет. Нам пора. Адам, я была рада тебя увидеть, – Ева снова потянула Ковальски к себе и повторила жест с прижиманием щекой – Марлин сообразила, что это заменяло ей поцелуй. Скорее всего, у Евы не было желания пачкать старого знакомого помадой.

– Привет твоим парням.

– Привет твоему отряду, Ева.

– Шеф будет тронут. Капрал, идем! – она поманила рукой спутника следом за собой. – Пока, Адам!

Ковальски прощально поднял ладонь. Марлин какое-то время глядела вслед этой паре, а после перевела взгляд на него.

– «Адам»? – спросила она. – Тебя зовут Адам?

– Нет, – огорошил ее тот.

– Но она тебя так называла!

– Ей можно. Кстати, мысль о том, чтобы долго не задерживаться, я нахожу весьма разумной. Темнеет рано, ехать вечером будет еще сложнее. А за руль ты меня все еще, видимо, не пустишь.

Марлин отвернулась и занялась гусем. Во всем этом что-то было. Что-то, чего она не понимала. Украдкой она бросила взгляд на Дорис, но у той вид был такой же недоумевающий – кажется, про себя та задавалась точно теми же вопросами. Марлин подумала, что даже не знает, счастливая это была случайная встреча или не очень. Дорис, наверное, уже привыкла к тому как к ней относится лейтенант, и внезапное появление на сцене такой особы, как Ева, спутывало ей карты, потому что было необъяснимо. Марлин думала об этом, пока они выбирали и упаковывали гуся, и когда отправились за шампанским, и даже когда стояли на кассе, и следовало бы думать о расчетах, а не о всяких не касающихся ее делах.

Немного отвлекла ее только обратная дорога до тетушкиного дома, так как приходилось следить в оба за всем, что попадалось в пути. Снег отсвечивал в огнях уже загорающихся фонарей, что не облегчало водителю задачу. Марлин вздохнула свободно, только когда закатила машину обратно во двор, дождалась, когда из багажника живо вытащат все покупки, и принялась застилать транспорт брезентом на случай снегопада.

– Ну, как скатались? – поинтересовался Шкипер, едва они вошли в гостиную.

– Нормально.

– Тебе привет от Евы, – добавил Ковальски, появляясь следом.

– А что, разве сегодня пятница?.. – удивился его командир, как будто передать свой привет Ева могла бы только в пятницу, а в прочие дни недели приветы не принимались.

– Нет.

– Тогда как вы пересеклись?

– В мясном отделе.

– Я должен был догадаться, – вздохнул Шкипер. – Их отряд что, где-то рядом?

– Она была с Капралом. Думаю, да.

– Конспирация, гляди ты, – делано изумился Шкипер. – Все каналы закодированы, выход с базы по пропускам, а за сосисками пошли даже без поддержки с неба…

– Будет тебе.

– Что? Я правду говорю, так что нечего. «Северный ветер» хорошо составляет планы. А мы хорошо добиваемся своей цели. И это факт.

– Хватит этих твоих намеков. Нам нечего делить.

– Кроме первого места.

– Чума на оба ваших дома...

– Что?.. Какая чума?..

– Шкипер, – Ковальски закатил глаза. – Это же Шекспир.

– У нас Прапор любитель Шекспира. Я Прапор? Еще вопросы?

– Два равно уважаемых отряда, – внезапно раздался голос Блоухола – он, как оказывается, сидел у окна с книгой. – В предместье, где встречают нас событья…

– Именно, – вздохнул Ковальски. – Далее очень по тексту.

– Так что еще сказала тебе Ева?.. – перебил Блоухола Шкипер, явно недовольный тем, что тот понимает, о чем идет речь, а сам Шкипер – нет.

– Ничего особенного. Они тоже за продуктами туда пришли.

– Ну да, ну да… Вагон мяса, куда же «Северный ветер» без вагона мяса… Эх, не знают они, чем это кончилось для Манфреди и Джонсона… Диету этой «элитной тактической группировке» составлял какой-то извращенец от гомеопатии…

– Они просто едят много белка. Рико на кухне? Пусть заберет эти пакеты и расфасует в морозилку, или куда там он все расфасует… И где мой тостер?

Марлин тихо прикрыла дверь и отошла. У нее было над чем поразмыслить.

====== Часть 11 ======

– Кто такая Ева?

Ковальски, кажется, совершенно не удивился вопросу. Марлин наблюдала, как он заваривает кофе – осуществляя всю последовательность действий размеренно и в давно установленном порядке. Невозмутимый, как индейский шаман, совершающий ритуал, полностью погруженный в запах кофе, как в вещие сны, он так и глядел на мир из-под полуопущенных век. Внезапное появление на кухне Марлин и ее вопрос не заставили лейтенанта допустить паузы в этом повседневном неоднократном ритуале. Ей бросилось в глаза, какие полупрозрачные у него стали веки и пальцы, и кожа на запястьях. Как будто она взяла воспоминание о том Ковальски, которого встретила несколько дней назад в аэропорту, положила между плотных страниц дневника и засушила, а сейчас открыла поглядеть, как он там. Была ли тому причиной Дорис? Было ли причиной то, что он с ней под одной крышей и все равно дальше, чем на другом полюсе? Была ли это мысль, что он не нужен Дорис так, как нужна ему она? Было ли это желание отдавать свое чувство другому человеку, которое, оставаясь внутри носителя, убивало его, словно яд? Вино, превращающееся в уксус? Было ли это ее собственным домыслом, навеянным тем, что все девушки чувствительны к историям о любви, и тем паче – любви неразделенной? Было ли это из-за Евы?