Штрафбат
Шрифт:
Приходи на печь при этом — познакомиться с прэдметом!
Леха Стира покосился на отца Михаила и продолжал:
Увидала мужика, подумала, угодника,
А он вынул из порток больше сковородника!
Штрафники качали головами, скребли в затылках.
— Ну, блатарь, ну, охальник!
—
Сотворил меня Господь — сам расхохотался:
«Я таких-то дураков творить не собирался!»
Леха Стира вновь постреливал озорными глазами в сторону отца Михаила.
Кто-то из штрафников не выдержал и под ту же мелодию, отплясывая, запел:
Эх, огурчики да помидорчики,
Сталин Кирова убил да в коридорчике!
Глымов вдруг подскочил к штрафнику и с ходу врезал ему в ухо. Удар был так силен, что штрафник грохнулся на пол. Леха испуганно перестал играть. А Глымов, потирая костяшки пальцев, назидательно сказал штрафнику, который медленно поднимался, утирая разбитую губу:
— Ты, милок, аккуратней. Тут не только по пятьдесят восьмой сидели, тут и приличные люди есть. Обидеться могут за товарища Сталина. Ты нас под монастырь не подводи…
Отец Михаил отобрал у Стиры гитару и щелкнул его по лбу:
— Гореть тебе в геенне огненной, сынок!
— Да я уж горел, батюшка! — не растерялся Леха Стира. — Столько разов горел!
— Гори, гори ясно, чтобы не погасло, — сказал отец Михаил, и все снова радостно захохотали.
Твердохлебов поднялся, достал из-под стола две полные бутылки рома, сунул их в карманы шинели и стал пробираться к выходу. За спиной его отец Михаил тронул струны гитары, запел:
Гори, гори, моя звезда, звезда любви приветная,
Ты у меня одна заветная, другой не будет никогда…
Наплывали вечерние сумерки. Твердохлебов пошел по ходам сообщения до пулеметного гнезда и расчета противотанкового ружья. Четверо штрафников сидели в неглубоком укрытии, курили, нефомко о чем-то переговаривались.
Здорово, ребята. — Твердохлебов присел рядом.
Здорово… — нестройно ответили ему.
— Тихо?
— Слава богу, тихо, — ответил один.
— Давайте-ка тару, ребятки, — Твердохлебов достал из кармана бутылку рома, ладонью вышиб пробку. — За помин души всех погибших штрафничков… пусть земля им будет пухом…
Он налил понемногу рома в протянутые кружки, закупорил бутылку и спрятал в карман.
— А ты, комбат? — спросил один.
— А я уже помянул.
Штрафники
— Ну, бывайте. Спать по очереди. — Твердохлебов поднялся, пошел по окопу дальше.
Остановился возле следующего расчета. Там тоже курили.
— Здорово, ребята.
— Здравия желаем, комбат.
— Тихо?
— Наслаждаемся. Только в сон тянет.
— Давайте тару. — Твердохлебов плеснул, не глядя, бутылку с остатками рома спрятал в карман. — За помин души всех штрафников, павших смертью храбрых. Пусть будет земля им пухом…
Снова он шел по ходу сообщения до следующего пулеметного гнезда. Поздоровался, присел. И последовала та же процедура — разлил ром в кружки, сказал:
— За помин души павших смертью храбрых…
У последнего пулеметного гнезда Твердохлебов присел, поздоровался.
— Здорово, комбат, если не шутишь.
— Когда здороваются, не шутят. — Он достал целую бутылку рома, выбил пробку. — Давай, ребята, за помин души павших смертью храбрых штрафников…
— Давай, комбат, кто еще за наши души выпьет?
— А сам-то чего не пьешь, комбат?
— Я уже помянул…
— Э-эх, судьба — индейка, а жизнь — копейка…
— Забористое питье — аж в груди жарко стало.
— Ладно, ребятки, пойду. Глядеть в оба, спать по очереди…
Совещание у командующего фронтом закончилось. Генералы один за другим выходили из кабинета, негромко переговариваясь. Генерал Лыков сидел на стуле в приемной, ждал.
Наконец последний генерал покинул кабинет командующего.
Подтянутый адъютант встал, направился к двери, бросив на ходу Лыкову:
— Сейчас доложу, — и вошел в кабинет. Через несколько секунд вернулся. — Проходите, пожалуйста, товарищ генерал-майор.
Командующий сидел за столом и пил чай из стакана в серебряном подстаканнике. Взглянул на вошедшего.
— Выдал я тебе сегодня по первое число, Илья Григорьевич? — Командующий сухо улыбнулся, отодвинул стакан в сторону. — Не обессудь — сам виноват! Поощряешь всякие безответственные затеи. Что еще у тебя?
Лыков достал из внутреннего кармана кителя сложенные вдоль листы, подошел к столу и положил на край.
— Что это? — Командующий, перегнувшись через стол, взял листы.
— Списки штрафников, которые заслужили кровью, чтобы им вернули прежние звания и отправили в войска, — ответил Лыков. — Галочками помечены те, кто вчера погиб во время попытки захватить склад.
— Эти списки будем рассматривать после наступления. — Командующий разгладил бумаги, потом положил в ящик стола. — После наступления, думаю, к этим спискам прибавятся и другие. Тогда все разом и решим. Что еще?