Штрафной батальон
Шрифт:
— Вперед! Вперед! Закрепляйтесь на окраине!..
Глава пятая
Пулемет бил безостановочно, не давая поднять головы. Гранатой его было не достать — далековато. Припав грудью к земле, Павел лихорадочно прикидывал, что предпринять. Попытаться подавить его огнем семи своих автоматов или не рисковать и дожидаться, когда это сделает ротный, несомненно наблюдавший за ними из оврага. Должен же он хотя бы отвлечь пулеметчика на себя, чтобы облегчить их положение. Переглянувшись с Махтуровым, догадался по глазам, что Николай думает о том же.
— Приготовиться к броску! —
Ждать пришлось недолго. Из-за спины по вражескому пулемету ударил наш ручник, и, как только тот захлебнулся, Павел рванулся вперед.
— За мной. Ура-а!
Полосуя из автомата по удиравшим гитлеровцам, мелькавшим среди стволов покалеченного фруктового сада, он единым рывком преодолел расстояние до окраины поселка и, не оглядываясь, не поджидая товарищей, слыша лишь накатывающийся сзади многоголосый матерщинный рев, устремился в улицу, сознавая, что село фашистами брошено и те десятка два разбегающихся в панике солдат, которых он видел, — всего лишь остатки, прятавшиеся до поры до времени по укрытиям.
Выскочив первым на противоположную окраину, сразу за которой начинались постройки животноводческой фермы, свалился под стену обрушенного коровника, призывным взмахом руки сзывая солдат своего взвода.
Выждав, когда последний бегущий за ним штрафник распластается под стеной, выглянул из-за угла, прицениваясь к обстановке. Слева, вдоль линии силосных траншей, скапливался и без промедления закапывался в землю взвод Богаевского. И дальше, сколько видел глаз, наблюдались сплоченные группы штрафников, занимающих оборону. Но вот справа виднелись лишь разрозненные одинокие фигурки солдат, очевидно, тех, кто в пылу боя потерял и теперь отыскивал свои подразделения.
Павел поманил к себе Махтурова.
— Сколько человек во взводе собралось?
— С тобой тринадцать наших и пятеро чужих.
— Кто из наших? — Он имел в виду тех, кто пристал к их семерке.
— Баев, Карзубый, Фокин, Хасматулин, Вексин и Шарадников.
— А Шведов с Кусковым? Этих разве нет? Туманов?
Махтуров пожал плечами: может, еще подойдут.
— Та-ак! — помрачнел Павел. — Вот что, возьми пулемет, Гайко, Жукова, Богданова и прикрой справа. По всей вероятности, здесь окапываться будем. Слева у нас Богаевский, а справа что-то неясно пока, смотри сам…
— Я понял!..
— Действуй! Если что — сообщай.
Отправив на левый фланг Баева, Фокина и Карзубого со вторым пулеметом, Павел распределил по местам остальных солдат и в последний раз пробежался по ним взглядом, выверяя, надежна ли такая расстановка людей. И в тот самый момент, когда ему с беспокойством подумалось, что пора бы уже и ротному дать о себе знать, появились лейтенант Ульянцев в извоженной грязью распахнутой телогрейке и сопровождающий его связной Илюшин.
— Колычев? Как у тебя?
— Нормально.
— Собирай взвод в кулак и закрепляйся. Здесь стоять будем. Комбат приказал держаться до последнего, пока остальные роты не подойдут!
— Кто у нас в соседях?
— Пятая и часть седьмой роты. Комбат тоже здесь, где-то вместе с ними. Смотри, нагрянет!
— Ладно, не беда.
— Ты вот что, Колычев! Я сейчас загляну к Таранцеву с Тутковым, а потом, если обстановка позволит, хочу забраться вон на ту штуковину, — он показал на обрубок водонапорной башни, — и взглянуть с нее… на округу. Ты тоже подходи, вместе посмотрим, пораскинем, что к чему. Минут так через
— Добро.
Ровно через пятнадцать минут они встретились у расстрелянной башни, вскарабкались наверх. С высоты хорошо просматривался весь большой, дворов на триста, поселок. Всюду, вдоль и поперек улиц, виднелись отрытые ходы сообщения, оборудованное укрытие, прорубленные в углах домов пулеметные амбразуры. Похоже, в замыслы противника входило превратить село в крепкий оборонительный пункт.
Теперь волею судьбы он должен был стать таковым для штрафников. Оглядывая систему огневых точек и ходов сообщения, Павел с удовлетворением отмечал, что держаться на таких рубежах будет много легче. Его внимание привлекла коробка двухэтажного кирпичного дома, находившегося за позициями взвода Богаевского. Собственно, от здания оставались лишь стены первого этажа и цокольная подвальная часть, угадывающаяся по входному провалу, но на железных балках вдоль стены чудом удерживалась бетонная лестница, и если расположить на площадке одного из солдат, то лучшего наблюдательного пункта и желать не надо. И вообще, пожалуй, целесообразнее отойти и закрепиться двумя взводами в том доме. Обзор по фронту перед ними, правда, ухудшится, его ограничат развалины окраинных дворов, под прикрытием которых фашисты, конечно, попытаются подобраться ползком почти вплотную к обороняющимся, но зато защищенность последних должна стать значительно выше.
И еще одно немаловажное обстоятельство — крепость тыла. Позади дома, шагах в ста, высилась мрачноватая старинная приходская церковь. Пламя пожаров и разрушительная сила снарядов, обратившие улицы поселка в груды испепеленных руин, оказались бессильными перед ее каменной твердью. Избитая, но неколебимая, кажущаяся на фоне всеобщей разрухи еще более массивной и неприступной, холодная громада храма с его метровыми стенами и узкими, как бойницы, окошками в случае крайней нужды могла тоже стать для штрафников и надежным убежищем, и новым бастионом.
— Что скажешь? — нарушив его размышления, поинтересовался Ульянцев.
— Думаю, нам с Богаевским лучше отойти к двухэтажному дому, удобнее там немцев встречать. Да и церковь сзади… тоже пригодиться может.
— Ну что же, — помолчав, отозвался Ульянцев, — значит, наши мнения совпадают. Давай сейчас к Богаевскому и отходите к двухэтажке, закрепляйтесь. Слева будет пятая рота, справа прикроемся первым и четвертым взводами. Я иду к ним и подтягиваю сюда. Встречаемся на наблюдательном — под лестницей.
— Есть! — Проворно спустившись вниз, Павел побежал исполнять распоряжение ротного.
Взвод, пока он отсутствовал, вновь обрел своих ветеранов — Шведова, Кускова, Туманова, а вместе с ними Сухотина и Ромашова. Все были бесконечно рады друг другу, переживали волнующие минуты душевного подъема и участия. А для Павла возвращение в строй друзей и бывалых бойцов было отрадным вдвойне — как товарищу и как командиру, получившему в нужный момент добрую подмогу.
Передав Богаевскому приказ Ульянцева, он поднял и повел людей к новому участку обороны. Спустя несколько минут солдаты были под стенами двухэтажки. Обследовав подвальное помещение, Павел остался доволен. Перекрытия, хотя местами пробитые, в основном сохранились и надежно удерживали горы рухнувшего сверху битого кирпича, а небольшие подвальные оконца, расположенные на уровне земли, обеспечивали достаточно широкий сектор обстрела и наблюдения.