Штурмовая группа. Взять Берлин!
Шрифт:
Его добили выстрелом в голову и, перешагнув через труп, бросились преследовать тех, кто искал спасения на крыше.
Улицу длиной девятьсот шагов удалось пройти лишь наполовину. С наступлением темноты штурмовая группа и остатки пехотной роты закрепились в отбитых домах. Некоторые гарнизоны, потеряв большую часть людей, оставили свои позиции и отошли. Часть солдат сдалась в плен, но таких было немного.
Последним аккордом в этом ожесточенном бою стал залп шестиствольных минометов. С полсотни тяжелых двухпудовых
Рухнула стена одного из домов, перегородив дорогу. В батарее Кондратьева накрыло два миномета вместе с расчетами. Крупный осколок со звоном врезался в борт бронетранспортера, застряв в броне.
Бой понемногу затихал.
Глава 9. Поединок с «тиграми»
Сержант Сергей Вишняк шел по ночной улице. Полчаса назад он обратился к командиру взвода Савелию Грачу:
— Я схожу гляну как обстановка.
— Не надо тебе ничего смотреть. Отдыхай.
Старший лейтенант догадался, куда собирается Вишняк.
— Мало башку под пули подставлял? Теперь из-за бабы, хрен знает, куда лезешь.
— Из-за женщины… она не баба.
В полутьме комнаты, при свете двух свечей, на лице сержанта перемещались глубокие резкие тени. Они знали друг друга давно, вместе служили в полковой роте разведки.
Савелия двинули вверх, в дивизионную разведку, уже стал старшим лейтенантом, а Вишняк, хоть и считался одним из лучших разведчиков, только недавно «сержанта» получил. Своевольный, упрямый, правду режет в глаза, за что его штабное начальство недолюбливает. Грач понял, что отговаривать Сергея бесполезно, уйдет самовольно.
— Здесь недалеко, через час вернусь.
— Возьми с собой бойца. Не вернешься через час, подниму весь взвод, пойдем тебя искать. Ты этого хочешь?
— Пусть полтора. Ничего со мной не случится. В собственный тыл иду.
— В Берлине тыла нет. Из любой подворотни пулю словишь. Чужой город, чужая земля. Ладно, шагай. Только с патрулями ни в какие свары не лезь.
Эта ночь не отличалась от прошлой. Багровое зарево не давало сомкнуться темноте. Где-то продолжалась стрельба, ухали орудия разных калибров. Разведчик из молодых вопросов не задавал.
— Шагай молча сзади, — предупредил его сержант.
В карман бушлата он сунул банку сгущенного молока, во фляжке имелся ром. Запоздало пожалел, что не захватил еще что-нибудь из продуктов. Со спины одного из убитых немецких солдат сдернул ранец. Там наверняка что-то найдется. Пробираясь среди развалин, напомнил бойцу:
— Лишнего не болтай. Просто посидишь.
— Конечно. Я не из болтливых.
— Откуда призвали?
— Из Алатыря. Городок такой на Суре, в верховьях Волги.
— Знаю. Красивые там места.
— Все бы отдал, чтобы домой вернуться. После победы, конечно. У нас дом над рекой стоит, полста шагов.
— Вернешься…
— Дай-то
— А земляки твои?
— Одного убили, двое в госпиталь угодили. А провоевали — нет ничего. Жестокая война. В эшелоне ехали дураки дураками. Фрицы драпают, а мы их добивать спешим, боялись, что не успеем.
— Скоро все кончится.
— Дожить бы…
В знакомом подвале ничего не изменилось. Как и вчера, поднялись оба пожилых мужчины и кивнули, давая понять, что узнали русского сержанта. И женщина, к которой шел Сергей, усмехнулась, словно знала, что он вернется.
— Возьмите ранец, возможно, там имеется еда, — сказал Вишняк.
Достал из кармана бушлата сгущенку, отстегнул фляжку с ромом. В ранце из еды обнаружились лишь две банки консервов. Зато из теплого свитера выпали несколько пачек сигарет, которым обрадовались старики.
— Отойдем, поговорим? — предложил женщине Сергей.
— Поговорим…
Но разговора не получалось, а женщина после короткого молчания негромко сказала:
— У меня есть муж Вы напрасно пришли.
— Вчера вы сказали, что муж погиб.
— Мы боимся русских.
— Тогда, может быть, выпьем?
— Если я откажусь, вы, наверное, разозлитесь, а соседи посоветуют не дразнить вас.
Старики действительно что-то сказали ей. Из двух коротких фраз Вишняк понял, что женщину зовут Марта. Ром разливал по чайным чашкам пожилой мужчина в теплом колпаке. Другой вскрыл ножом мясные консервы и сгущенку.
Хлеба не было. Марта достала с полки пачку галетного печенья, позвала молодого разведчика, который сидел на ступеньке.
— Присаживайтесь с нами. Вам не обязательно караулить вход. Как я поняла, Красная Армия заняла окрестности и теперь здесь тыл.
— Война не кончилась, — солидно заметил парень из Алатыря, невольно засматриваясь на женщину.
Марта была одета в теплый джемпер и узкие спортивные брюки. Светлые волосы были собраны на затылке в пучок. Угадывалась стройная фигура, а губы были слегка подкрашены. Перехватив взгляд Вишняка, она отвернулась от парня и торопливо спросила, обращаясь к сержанту:
— За что выпьем?
— За скорую победу, — хмуро сказал Сергей. — Каждый день война уносит слишком много жизней.
— Да, да, — закивали старики. — Война — это плохо.
Сергей и его спутник сразу выпили свои порции. Оба старика и женщина лишь отхлебнули. Подошла проснувшаяся девочка, посмотрела на солдат, затем на еду.
— Покормите ее, и пусть она наденет свитер, — сказал Вишняк. — Он хоть и велик ей, но, кажется, шерстяной.
Снова повисло молчание. Девочка грызла галету, аккуратно зачерпывая маленькой ложкой сгущенное молоко.