Штурмовик
Шрифт:
— А сколько дают за походные? — я склонился над книгой и с деланной неловкостью расписался.
— Один риал. Остальное зависит от взятой добычи, — охотно пояснил боцман. — А так как в этот раз все крупно облажались, то Эскобето распорядился выплатить только боевые вдобавок к походным. С призовыми мы пролетели!
— Подожди, — обратил я внимание на некую мелочь, записанную напротив моего имени. — Здесь указано, что я должен получить пять риалов. Это как понимать?
— Внимательный, — осклабился Тальви и вытащил из шкатулки, стоявшей на краю стола, еще два серебряных
Я в небольшой оторопи вышел из каюты, где боцман выдавал «зарплату». Честно, не ожидал такой продвинутой системы поощрения у пиратов. Взглянув на мое лицо, ожидавший своей очереди Малыш расхохотался.
— Ты бы себя видел, Игнат! Тебе Тальви щедро отсыпал, или вместо денег аристократку подарить обещал? Это он может! Не верь ему только!
— Да нет, — попробовал отшутиться я, сжимая монеты в ладони, — всего лишь пара риалов шлюх снять. Разве на них разгуляешься?
Стоявшие рядом с Малышом корсары загоготали, и каждый стал наперебой советовать, как лучше поступить в таких случаях. Отмахнувшись от скабрезных шуточек, я поднялся на палубу, где меня уже ждали Рич с Михелем и Леоном. Мы решили завалиться в кабак и обсудить вопросы, которых накопилось много после неудачного похода.
Вся Инсильвада гудела после прихода флотилии. Еще больше удивились, когда потрепанная «Твердыня» вошла в бухту — уже разнеслись слухи, что нас потопили дарсийцы. Взбешенный Хаддинг с помощью лекаря и пары матросов спустился на берег и с тех пор уже два дня мы ничего не слышали, где он находится. Поползли слухи, что наш кэп предъявил претензии самому Эскобето, за что тот Хаддинга и грохнул собственной рукой.
Все оказалось проще, чем мы думали. Кальмар собрал нас перед роспуском на отдых и объявил:
— Шкипер жив, и прекратите всякую хрень нести по Инсильваде. Он у бабы отлеживается, а Эскобето подался на Совет ликеделеров. А теперь валите на берег и забудьте сюда дорогу на три дня. Сразу предупреждаю: никаких претензий к крысам, убежавшим от корветов, не предъявлять. И так двадцать человек потеряли в бою…. Снова придется по островам мотаться, экипаж набирать.
Остров уже пережил нашествие взбудораженных корсаров, прибывших за сутки до нашего появления, на винные склады. Хорошо погуляли, видать. Мы шли по главной улице и с любопытством глядели на разгромленные лавки и магазинчики, на вырванные с корнем из хлипких заборов доски — воевали здесь, что ли?
Улица словно вымерла. То ли все сидели по домам и пережидали буйство флибустьеров, то ли еще спали. За нами увязалась небольшая стая худых собак, но передвигались они на почтительном расстоянии. Встретили мы на пути в кабак какого-то старика да пару пожилых женщин, судя по виду — рабов. Они торопились по своим делам, и увидев нас, испуганно шарахнулись в сторону. Дон Ардио сделал вежливый полупоклон, чем еще больше зашугал несчастных.
— Прекрати, болван! —
— Давайте дойдем до кабака, а там все и разузнаем, — предложил я. — Чего гадать, если ничего не ясно?
Питейное заведение было открыто. Дверь настежь, молодой иссушенный какой-то хворобой парень яростно тер крыльцо тряпкой. Тут же стояло ведро с водой, и он ежеминутно споласкивал тряпку в нем, отчего ярко-красные брызги летели во все стороны.
— Парни, здесь явно воевали, — догадался Рич. — Кровь смывает…. Эй, юноша, дай нам пройти внутрь!
Парень выпрямился, откинул длинные мокрые волосы назад и со злостью посмотрел на нас.
— Издеваетесь, что ли? — громко буркнул он. — Убирать за вами не успеваем! Все словно с ума посходили!
— Много болтаешь без пользы! — Ардио шагнул вперед, сделал брезгливое лицо, перешагивая через розовую лужицу. — Так мы идем?
— Да Кракен вас утащи в бездну! — парень шмякнул тряпкой об пол. — Идите уже!
Хозяин таверны встретил нас без особого восторга. На его лице, которое выделялось большой крупной бородавкой на носу, появилось выражение страдальческого ожидания. Невысокий, кряжистый, он прислонился к широкому прилавку спиной, сложив на груди сильные руки. Кожаная жилетка плотно обхватила его плечи.
— Слишком рано, чтобы загружать трюмы, — густым басом пророкотал он. — Мы еще со вчерашнего вечера порядок навести не можем. Почему Кармиль пустил вас сюда?
— Попробовал бы он задержать таких бравых гостей, — дон Ардио с любопытством огляделся.
Нам тоже было интересно знать о вчерашних событиях, но хозяин молчал, и пришлось лицезреть то, что предстало перед взорами. Кабак был основательно разгромлен, и пусть основные следы преступления были спешно убраны, артефакты эпохальной битвы прослеживались.
Большой зал таверны, ранее загроможденный столами, был наполовину пуст. Уцелевшие лавки и столы были сдвинуты в один угол. Два окна выломаны вместе с рамами, и их сейчас восстанавливал плотник из числа рабов. Кое-где на стенах виднелись следы от пуль. Кому-то захотелось пострелять по живым мишеням прямо в кабаке?
Я обратил внимание на лестницу, ведущую в бордель. На верхней площадке высилась настоящая баррикада из стульев, досок и остатков мебели, в которых угадывались шкафы и кровати. Вся эта красота выглядела монументальной, только не хватало обороняющихся с яростными от боя лицами. Перила лестницы были поломаны целыми пролетами.
Рич присвистнул.
— Кажется, вашему плотнику понадобится помощь, — сказал я вежливо.
— А я просил Эскобето! — оживился хозяин. — Он обещал прислать еще людей, да, видно, забыл о своем обещании! Вы сами откуда будете, господа?
Кажется, ему удалось разглядеть, что мы слегка отличаемся от постоянных посетителей этого заведения.
— Мы с «Твердыни», — ответил за всех Ансело. — Так что, нам уйти или найдется все же пара кувшинов вина?
— О! — хозяин оторвался от прилавка и громко свистнул. — Сейчас все сделаем в лучшем виде!