Штык и вера
Шрифт:
Все словно застыло. На каждое пустяковое движение у людей уходило столько времени, что его с запасом хватило бы на разработку самой сложной операции, да вот, не думалось…
Губы Яниса стали медленно расплываться в зловещем оскале. Под ними обнажились не по-человечески длинные клыки. Правая рука латыша стала тихонько подниматься для удара, только заканчивалась рука не кистью, а, скорее, звериной лапой с вытянутыми острыми когтями…
Это было похоже на кошмарный сон. И, как в кошмарном сне, не слушались мышцы.
Конец! Пришедшее на ум слово было пронзительно ясным, но даже оно не заставило Георгия сдвинуться с места.
А в следующий миг Яниса заслонила чья-то широкая спина, и время сразу пошло в прежнем темпе.
Теперь Орловский не мог видеть своего врага. Зато он мгновенно понял бросок Степана Петровича, пытавшегося прикрыть его своим телом.
Зачем?!
Из шеи бывшего солдата фонтаном брызнула кровь. Он стал заваливаться в сторону, беззвучно, будто не чувствуя боли, и за ним показалась зловещая морда атамана.
Но ступор уже прошел. Рука без подсказки схватилась за рукоять шашки, дернула ее из ножен.
Отточенное лезвие взмыло вверх, со свистом описало круг и с разгона врезалось чуть пониже атаманской головы.
Сила удара оказалась такой, что клинок проскочил шею словно нематериальное облако.
Голова Яниса подскочила и, поворачиваясь в воздухе, полетела вдогонку падающему солдату.
– Бей банду! – крик вырвался у Орловского сам, только этого показалось мало, и он довершил его диким ругательством.
Кто-то уже бросился друг на друга, однако большинство никак не могло прийти в себя. Кто-то ничего не понял, кто-то и не увидел, кто-то элементарно растерялся, не знал, спасаться или нападать.
Это касалось обеих сторон. Солдаты не ожидали нападения, бандиты – мгновенной смерти главаря.
– Бей! – Орловский подскочил к ближайшему разбойнику и с коротким замахом погрузил клинок сверху в плечо.
Где-то в другом конце, леденя кровь, раздался вопль ужаса, чуть ближе кто-то взвизгнул от боли, и схватка вмиг стала всеобщей.
Едва не две сотни людей в ограниченном пространстве завязали жестокий бой, в котором все средства были хороши и все – недостаточны.
В страшной давке оказались бесполезными винтовки. Мало кто из противников имел с собой револьверы. Еще меньше было тех, кто догадался пустить их в ход. В основном люди просто били друг друга, старались задушить, впивались зубами в горло… Кто послабее, отказался от борьбы, был сбит с ног и затоптан, остальные же боролись с такой яростью, словно в их душах отродясь не было ничего человеческого…
И никто никогда не рассказал бы, что делал и как все происходило. Разум молчал…
– Еще десяток верст, и будет Смоленск. – Дзелковский на правах проводника
– Тихо! – прервал его находившийся тут же Канцевич, останавливая коня.
– Стреляют, – выдохнул один из кавалеристов.
Дозорные переглянулись. Мысль, что они могли опоздать, обожгла огнем.
– Продолжать движение! Я к Аргамакову! – Канцевич развернулся и пустил коня в галоп.
В свете луны проносились мимо кусты и деревья, дорога то взмывала на очередной холм, то спускалась в овраг.
Было нечто мистическое в скачке, словно на дворе Бог знает какой век, и за ближайшим поворотом мрачной громадой встанет рыцарский замок, а то и сам Кощей Бессмертный налетит из-за ночного облака на одинокого путника.
Как было бы тогда все просто! Могучий злодей или таинственный маг, однако один на один, и дело касается только противников, а не всего погибающего мира…
Увы!
Впереди обрисовалась растянувшаяся колонна. Телеги, конные, автомобили, орудийные запряжки, и все это двигалось, тянулось к недалекому городу, своей обетованной земле, которую еще надо защитить от приближающегося ужаса.
– Где командир? – Канцевич заставил коня сменить аллюр на рысь и теперь вглядывался в едва различимые во мраке лица.
– Поехал к офицерской роте, господин полковник, – отрапортовал кто-то из ближайшей повозки, а кто – не понять.
– Я здесь, Александр Дмитриевич, – знакомый голос Аргамакова раздался чуть дальше и с другой стороны, а следом сам полковник ловко обогнул очередную упряжку и подъехал к начальнику штаба. – Докладывайте, что там у вас?
– Со стороны города доносится стрельба, – тихо сообщил Канцевич. – Похоже, там идет бой.
Аргамаков невольно напрягся. Шум колонны заглушал отдаленные звуки. Оставалось положиться на слова Канцевича да ждать, пока город не станет ближе.
– Большой?
– Артиллерии не слышно. Только ружейная стрельба и пулеметы, – обстоятельно поведал начальник штаба. – Так, средненький.
– Средненький – это хорошо, – сделал неожиданный вывод Аргамаков. – Даже очень хорошо.
– Простите, Александр Григорьевич. Не понял, – в голосе невозмутимого начальника штаба промелькнула нотка удивления.
– А что тут не понять? Вспомните тактику нашего знакомца. Благо она однообразна до удивления.
– Всех усыпить? – догадался Канцевич.
– Вот именно. Конечно, можно допустить, будто на большой город талантов Горобца не хватает, но что могло помешать действовать постепенно? Так сказать, незаметно отхватывая кусок за куском.
– О нас Горобец уже дважды обломал зубы, – напомнил Канцевич. – Тут тоже мог.
– О кого? О давно разложившихся запасных? Нет, если вы не ошиблись и бой действительно средний, то на матроса это не похоже… – Возможно, Аргамаков успокаивал этим сам себя.