Шулмусы
Шрифт:
Ю полез в боковой карман пиджака и достал оттуда что-то круглое, в белый носовой платок завёрнутое. Развернул его – и взору компании представился красивый драгоценный камень.
Офицеры по очереди подержали его в руках.
– Да! – проворчал Круглов. – Вот чем, оказывается, заниматься надо: лук сажать да в картишки резаться, а не бомбы атомные таскать над миром!
Промолчал на то Фомин, а Шухов, видно, желая перед генералом Чо реабилитироваться, произнёс торжественно:
– Товарищи! Каждому солидному бриллианту положено давать имя собственное. Вот я и предлагаю назвать этот камень «Генерал Чо». Кто против?
Единодушное молчание выражало общее согласие.
– Принято единогласно! Итак, прошу выпить за новоиспечённого генерала! За бриллиант!
После того, как бокалы опустели, все дружно зааплодировали почему-то. То ли весело было, то ли просто тост Шухова всем по душе пришёлся, а может быть, огненная вода, уже в достаточном количестве на грудь принятая, постаралась на славу. Но я скорее склонен думать, что причина ликования заключалась в другом. Возникло оно из-за ощущения полной и окончательной реабилитации в сознании офицеров личности генерала. Вот и била в ладоши компания долго-предолго. Бармен с помощницей тоже к ликованию присоединились, а когда аплодисменты утихли всё-таки, Ю всё равно посидеть спокойно не дал:
– Хорошие вы люди, товарищи лётчики, раз чужой удаче порадовались. Не позавидовали. А дружок мой, Цой его зовут, с которым мы и нары вместе полировали, и горе луковое без гроша в кармане раскручивали, позавидовал. До глубины души мерзавец обидел. Выиграл я, короче, бриллиант этот. Иду довольный, цвету прямо как роза майская. Встречаю Цоя этого самого: «Поздравь меня, дружище, – говорю, – гляди, какую штуку прекрасную мне судьба подарила!» – Показываю бриллиант. – И чтоб бы вы думали? Цой на камень посмотрел, скривился злобно да как зарычит: «Что ты, как мандавошка, со своей стекляшкой носишься!? Засунь её себе в член да ходи показывай!» Так-то вот среагировал корешок и перестал, как личность, существовать для меня. Хотя, как узнал я потом, не в духе был человек. В карты продулся только что вдрызг. Всё, что за год заработал, спустил в одночасье. Но всё равно, нельзя так. Коль мужик ты правильный, так уметь должен эмоции свои гнилые в узде держать.
Неожиданно дверь подвальчика отворилась, и в него вошёл высокий стройный мужчина с небольшой хозяйственной сумкой. Как вы можете догадаться, это был один из тех деликатных специалистов, о которых я уже упоминал ранее.
Только увидел бармен его, так и засуетился сразу. Первым долгом спешно помощницу домой услал, а потом уже гостя провёл на кухню, да оттуда корейцам рукой махнул. Встали те, и пошли к бармену.
Офицеры не видели, что происходило за стойкой. Только что выпитая огненная вода, путь свой к желудкам не завершив, настоятельно требовала закуски. И закусывали друзья усердно и не предполагали даже, страсти какие на кухне деются.
А дела там поистине варварские и ужасные разворачивались. После того, как корейцы за стойку прошли, мужчина вытащил из хозяйственной сумки двух маленьких собачонок, молодых курносеньких пекинесов, и выпустил их на пол. Убедившись, что это собаки именно Бриллиантовны, а не какие-
нибудь другие, корейцы в зал вернулись, а мужчина заведенье покинул.
Бармен быстренько и без хлопот зарезал бедных собачонок, предварительно им мордочки шпагатом перетянув, визга не было чтоб. Затем так же ловко содрал с них шкуры и тушки освежевал. Всё у товарища бармена ладно да споро вышло, видно, малый толк в этом деле знал.
В зале погребка компания пила, закусывала да разные беседы вела. И Фомин, и Круглов, и Шухов в тот вечер вволю наговорились, да и Ю с ними, а вот О сидел немой как будто. Но не немой кореец был, а молчаливый очень. Все попытки авиаторов хоть как-то разговорить его успеха не приносили. Короткие односложные фразы – это всё, что удавалось выдавить из корейца.
– О по жизни молчаливый такой, – прокомментировал Ю. – А я вот, наоборот, сболтнуть грешным делом люблю. Потому, как две противоположности, – с ним мы не разлей вода. Получается, согласно мудрости народной: я человек серебряный, а он – золотой. Знаете, есть поговорка русская такая: слово – серебро, а молчание – золото.
Пока слово за слово, да по чуть-чуть – стемнело на улице, и по соображениям такта решил Шухов вопрос о завершении поднять:
– Дорогие товарищи Ю и О, прекрасно с вами было, но, как говорится, пора и честь знать. Спасибо вам за угощение, и пойдемте-ка мы домой, братцы, пока при памяти…
Ю остановил Шухова:
– Вот тебе на! У нас как раз только самое интересное начинается, а вы уходить! Не годится так! – Офицеры, не поняв ничего, взглянули на корейца удивленно, а тот продолжал. – Как вы помните, наш уважаемый товарищ Круглов соизволил выразиться сегодня недвусмысленно совсем, что корейцы собачек хряпают так, что аж за ушами трещит. Так вот, шашлык собачий – это действительно самая настоящая корейская еда, и в завершение встречи нашей предлагаю собачатинки вместе похряпать так, чтобы обязательно за ушами трещало. Шашлычок готов скоро будет, так что не отведаете пока, никакой речи о завершении мероприятия быть не может.
Ждать долго не пришлось. Мясо молоденьких пекинесов было настолько нежным, что маринации длительной не потребовало. Самую малость подержанное в смеси коньяка и сухого вина, оно уже вполне годилось для жарки.
Наконец бармен торжественно вынес в зал большой блестящий поднос, на котором красовалось долгожданное национальное корейское блюдо. Поставил его на середину стола, за которым компания восседала, и взору товарищей предстал отменно сервированный и украшенный прекрасно нежно-розовый шашлык. Выглядел он исключительно вкусно и заманчиво, и потому жгучее желание попробовать зашевелилось в каждом. Но Ю остудил резко вспыхнувшие аппетиты. Он высоко поднял руку правую вверх, как милиционер, всё движение останавливающий, и язычок свой неустающий вновь почесать решил.
– Перед тем, как продолжить трапезу, хотел бы я некоторые обстоятельства осветить, безусловно, для всех присутствующих интересные. Первое. Хочу обратить ваше внимание, что в настоящее время мы являемся не только свидетелями, но и участниками исключительного, можно сказать, что не только оригинального, но и уникального события, которое, на мой взгляд, смело можно было бы заносить в книгу рекордов Гиннесса. Ни за что не догадаетесь, что за событие это, потому и объясняю сразу. Нам выпала честь откушать, думаю, что, самый дорогой в мире шашлычок. Стоимость двух прекрасных собачонок, из которых шашлык приготовлен, превышает рыночную стоимость нового автомобиля «ГАЗ-24».
У офицеров челюсти отвисли от удивления, но Ю продолжал наповал разить, совершенно опомниться не давая:
– И второе. Перед самым приёмом пищи хочу ваше вкусовое восприятие слегка адреналинчиком взбодрить, и потому большой секрет раскрываю. Тайну очень опасную доверяю вам. Собачки, которых мы сейчас хряпать будем, у человека очень могущественного украдены. У самого начальника чувадальской милиции! Узнай он, чем мы тут занимаемся, будьте уверены, головок нам не сносить. Итак, теперь, когда вы всё знаете, и адреналинчик в жилках ваших уже засуетился, прошу