Шулмусы
Шрифт:
приступить к…
– Нет! Нет! Так не годится! – остановил красноречивого корейца Шухов. – Такое серьёзное блюдо без тоста кушать нельзя. Просто грех без тоста. Потому я слова прошу. Именем генерала Чо сегодня мы назвали драгоценный камень, который выпало счастье иметь нашему товарищу Ю. Так почему же, интересно, мы не может дать имя собственное этому драгоценному суперблюду? Надо назвать его так же, как и драгоценный камень: «Генерал Чо». Чувствуя, что инициатива моя всеми присутствующими здесь поддержана будет, предлагаю сразу выпить за новоиспечённого генерала, чтобы затем скушать его с гораздо
Снова дружные аплодисменты разразились.
Дверь входную на задвижку закрыть пришлось, чтобы на хлопанье любопытные не лезли, ну и наконец-то за шашлык принялись.
А «генеральчик» действительно отменным оказался, потому ели мясо медленно, словно выдержанное дорогое вино смакуя. Молча кушали, будто таинственный религиозный обряд верша. А могло ли оно по-другому и быть-то, коль обстоятельства, отмеченные Ю, шокировали – просто наотмашь по мозгам били? Автомобиль «Волга» для советского офицера – мечта фантастическая и почти нереальная. Из получки бесполезно на неё откладывать в силу мизерности зарплаты. Единственный шанс приобретения поистине драгоценности – это наследство или выигрыш в лотерею. Жалование офицерское – это три сотни в среднем, а «Волга» целых двадцать тысяч стоит. Но двадцать – цена государственная, на базаре – вдвое бери. За двадцать тысяч только важным армейским людям «Волги» покупать позволяют тем, у кого в руках власть конкретная над шелупонью. Возьмут они «Волгу» ту самую за двадцать да тут же за сорок и продадут. Вот тебе и денежки. Чистый навар – двадцать тысяч рублей. А мелочь армейская: пилоты да технари – далеко от дармовщины этой. С ума руководство-то не сошло ещё, чтобы бабки свои кровные охламонам раздаривать. Вот и поди ж ты, помечтай тут о крутой машине.
Но вот приём яств драгоценных кончился. Третий генерал Чо был безжалостно съеден и прекратил существованье своё. В тот самый момент, когда стрелка часов перевалила через самую высшую точку на циферблате, Шухов поднялся из-за стола и, слегка пошатываясь, тост произнёс последний:
– Всё, мужики. На прощанье прошу выпить сразу за трёх генералов: за генерала Чо – испытателя, за генерала Чо – бриллиант и за генерала Чо, которого мы только что скушали! Разом все выпили и потом по домам разъехались.
Около трёх недель с той поры прошло. Служили себе офицеры да послуживали. Вспоминали про пир замечательный, да в силу порядочности своей крепко язык за зубами держали, дабы до ментов чувадальских не дошло и чтобы на людей тем самым беду не накликать. Но между собой тихонько, когда глаза и уши посторонние не слышали, говаривали они на ту тему тайную, смаковали её довольно.
И вот как-то в пятницу после полётов выпивали герои наши у Круглова в гараже. Пили да вспоминали про генералов трёх. И только тост хозяин за них собрался сказать такой же, как Шухов на прощание говорил, как в открытые ворота гаража на огонёк капитан Бабищев просунулся.
Служил Бабищев в базе обслуживания заместителем начальника финансовой части и ещё по совместительству председателем совета кассы взаимопомощи был. К организации той, как к родной маме, каждый офицер и прапорщик до самого конца службы всем своим нутром привязан. Куда ни ткнись: в отпуск ли ехать или купить что – в кассу взаимопомощи лезть приходится. Поэтому, кто управляет ею, тому в любом гараже приём дружеский обеспечен. Бабищев знал это и к Круглову, как домой к себе, бесцеремонно зашёл.
Капитану без слов налили и вместе выпили, правда, тост намеченный произносить не стали – ясно, что при посторонних нельзя.
Закусив огурцом солёным и обтерев носовым платком физиономию, решил Бабищев с коллегами думкою сокровенною поделиться:
– На юге живём, мужики! Жизнь здесь ключом бьёт. Люди бабки делают, а мы киснем, как помидоры в рассоле, сопли жуём, да и только. А люди спекулируют, крутятся и живут себе припеваючи. Совсем не то, что мы, – капитан Бабищев вздохнул, налил себе ещё водочки в стакан и продолжил. – У меня в кассе, мужики, по секрету вам скажу, каждый день примерно десять тысяч остаётся. По сути дела, деньги эти невостребованы минимум до полугода. Так вот, слушайте меня внимательно: если удастся порядочного спекулянта или корейца отыскать, то деньги эти под проценты ссудить можно и навариться круто. Ставка в наших краях, слышал, – 10% в месяц. Вот и прикиньте. Каждый месяц тысяча косая ни за что ни про что! Знать бы только, где они, порядочные и деловые, водятся, а то ведь горя не оберёшься.
– Спекулянтов мы не знаем, тут ничем не поможем, а вот с корейцами порядочными знакомы прекрасно, – Круглов нашёлся, не задумываясь, – вполне могли бы рекомендовать отменных.
Бабищев оживился. Так ему сильно с деньжонками офицерскими расстаться захотелось, банкиром крутым себя почувствовать, что аж запрыгал от радости капитан.
– Давайте к людям этим прямо сейчас поедем! Прошу, ребята, не откажите!
Шухов пыл его попытался поубавить и произнёс со знанием дела явным:
– Те, кого мы знаем, бабки под проценты не берут. У них своих хватает, на кой чёрт им ещё под проценты какие-то брать?
– Ну пусть хоть подскажут, к кому обратиться, – взмолился неугомонный шеф кассы взаимопомощи и, пользуясь положением своим, настоял, заставил собравшихся к порядочным корейцам ехать.
Так как все выпили, Бабищев сбегал к соседу своему по гаражу, правому лётчику капитану Шпалину, который трезв был ещё, и уговорил его в город компанию отвезти.
Сели в «Москвич» – и поехали. Адреса, где корейцы Ю и О жили, у авиаторов не было, но найти их труда никакого не составляло, потому что средь узкоглазой братии города Чу все очень хорошо знали друг друга. Нашлось кому подсказать, и очень скоро к месту назначения прибыли.
Возле дома Ю стояла целая кавалькада автомобилей, и вокруг корейцы, празднично одетые, расхаживали, будто куда на торжество или гуляние собрались.
– Вот так встреча! – воскликнул Ю, увидев гостей. – Легки на помине. Только что вспоминали про вас. Чем быть полезны можем? Должно быть, не просто так наведаться-то решили?
– Понимаешь, Ю, у нашего коллеги деньжонки малость зашевелились, – ответил Шухов, – тысяч десять. Слыхал он, что корейцы их под проценты хорошо берут. Не поможешь нуждающегося человека найти? Такого, чтобы не обманул.
Почесал затылок Ю, посмотрел на офицеров искоса, вздохнул и ответил без особого желания помочь:
– Понимаете, товарищи, дело, что вы затеваете, самое что ни на есть неблагодарное. Нет ничего на свете хуже, чем в долг деньги давать. Недаром есть поговорка такая русская: хочешь нажить врага – дай ему в долг деньги. Это народная мудрость. Поговорок дураки не сочиняют.
– Да, товарищи, – подтвердил даже всегда молчаливый О, – послушайте дружеский совет: никогда не надо в долг деньги давать.