Шум бури
Шрифт:
– Вы выросли в лесу среди зверей или в сёлах среди людей? Петь не умеете, ходить не умеете, вам совсем не стыдно?
Новобранцы притихли и тут впервые увидели себя в настоящем солдатском положении и условиях; некоторые опустили глаза и с грустью думали о дальнейшей жизни, о солдатской доле.
Командир продолжил дальше:
– После обеда пойдёте с младшими командирами-ефрейторами вон в поле и будете учить песни. До завтра разучите две-три песни, вот так. Сейчас разойдитесь и ждите обеда. Идите по своим местам и приберите свои вещи.
Солдаты
Царай и Будзи сидели напротив друг друга и вели разговор. Вокруг них постепенно начала собираться молодёжь. Парни из Овражного безбоязненно сидели возле них, а вот ребята из других сёл как-то смущённо смотрели издали на Царая. Разговор начался о делах Дебола и Быдзеу.
Когда понемногу перешли к другим делам, и случай с Дебола отошёл в сторону, тогда Царай с улыбкой вспомнил:
– Разве не удивительное дело произошло сегодня с нашей песней?
– Что там удивительного, - сказал Будзи, - мы осетины и знаем свои осетинские песни, а они нас заставили петь по-русски и всё смешалось.
Собравшиеся вокруг них молчали, но внимательно смотрели на говорящих и ничего не пропускали мимо ушей.
Касбол и Ислам вместо разговоров улеглись на кроватях и отдыхали.
– Делать нечего, - сказал Царай, - надо выучить русские песни, иначе дело хорошо не пойдёт.
Собравшиеся ничего не говорили, но по их глазам было видно, что случай с Дебола они хорошо запомнили.
Пока Царай разговаривал с молодёжью, меж тем новость шёпотом разошлась по всем углам казармы:
– Во-он тот мужчина - Царай.
– Какой Царай, что за Царай?
– Абрек Сырхаев...
– Это он?
Постепенно все глаза из всех углов казармы устремились на Царая. Доносились обрывки разговоров:
– Какой он плечистый мужчина!..
– Посмотри на его лицо!..
– Глаза - горящие угли...
По мере продолжения разговора вокруг Царая собиралось всё больше и больше молодёжи. Задние тянули назад передних, говоря вполголоса:
– Пусти меня, я его ещё не видел.
– Подожди, дай мне ещё немного постоять.
Некоторые встали на кровати и оттуда смотрели на Царая. Очень всем хотелось видеть его, а особенно послушать, что он говорит. Каждый желал сесть рядом с Цараем и поговорить с ним. Стоило Цараю что-то сказать и в казарме не было слышно даже шороха. Всем хотелось послушать Царая, но Царай много не говорил, он больше смотрел по сторонам, и разные мысли возникали у него в голове. Вспоминались прошедшие дни. Тряхнув головой, он сказал про себя:
"Счастливы те, в чьих руках эта молодёжь".
Он тут же устыдился от своих слов.
"В чьих они руках? В чьих они руках?
– два раза Царай задал себе этот вопрос, и опять окинул взглядом молодёжь. Хотелось ему что-то сказать, спросить:
"Нравится вам солдатская жизнь?"
Но подумав, он сдержался и ничего не сказал.
Шум в казарме стал усиливаться. Царай испугался, что кто-нибудь из ребят из-за этого шума попадёт под арест и негромко им сказал:
– Ребята, не шумите, иначе вас накажут, здесь начальников много.
Шум прекратился, но каждый продолжал стоять на своём месте, и к ним обратился Будзи:
– Разойдитесь по местам, а то если кто зайдёт, тогда наше дело будет плохо.
Молодёжь неохотно расходилась по местам и всё равно оттуда глазела на Царая и Будзи. Шум стих окончательно.
Пока Царай разговаривал с молодёжью Овражного, солнце тем временем стало клониться к горам. Ислам и Касбол уснули сладким сном, и их храп доносился до всех углов казармы. Царай повернулся в другую сторону, и всякие разговоры прекратились. Его жилистая шея и тонкий стан придавали ему вид богатыря. Молодёжь стала перешёптываться.
– Такому человеку всё по плечу, - сказал худощавый парень, но ему кто-то возразил:
– Только лишь жилистая шея и узкая талия ни о чём не говорят, внутри их должна быть ещё и сила, и мощь.
Когда он это сказал, то вопросительно посмотрел по сторонам.
– Только мощь и сила ничего не стоят, если у человека нет ума. Ум нужен, чтобы мощь и сила действовали плодотворно, - ответил худощавый второму.
– Что вы говорите, что? Разве вы не слышали о его делах? Рост у него есть, сила есть и всё остальное. Царай не тот мужчина, которого вы можете поносить языком. Он обладает уверенностью, умом и силой, - закончил спор парень, который сидел дальше всех и говорил меньше всех.
Глава третья
Тихие разговоры, сладкие сны и дивные мечтания прервал со двора резкий звук свирели. Новобранцы засуетились, подобно пчёлам, выбегая с медными котелками во двор, и там становились в ряд. Слышался возвещающий голос командира:
– На обед с котелками, живо!
Когда все встали по местам (теперь уже каждый знал своё место), тогда ещё некоторые ряды немного подравняли и по десять человек стали отправлять в столовую. Каждая десятка занимала один четырёхугольный стол. Как только все столы оказались занятыми, то принялись за еду. Каждый получил свою порцию еды сам и поэтому никто не проявлял жадность; все ели неторопливо и аккуратно, пережёвывая старательно каждый кусок... Никуда никто не торопился, кроме еды в этот час других дел не было. Если бы не так, то почему все на окрик командира оглянулись с возбуждением.
Тот неожиданно закричал:
– Эй, который ты, почему твой головной убор у тебя на голове?
В середине столовой один толстый парень встал из-за стола и начал просить прощения у него:
– Прости меня, я забыл снять с головы, больше так не сделаю.
– Встань и уходи, сюда больше не возвращайся, - приказал командир.
– Про...
– Молчать, - прервал его тот и у парня половина слова застряла в горле.
Новобранец, опустив глаза вниз, вышел из столовой. Едва он перешагнул за порог, как командир приказал ему: