Шуры-муры с призраком
Шрифт:
– Наверное, с лица ее как-то можно убрать, – без особой уверенности протянула няня, – вы же не фарфор.
– Здравое замечание, – хохотнул муж и поднес к уху зазвонивший телефон. – Где? Когда? Уже еду. Прости, Лампудель, срочно надо ехать. Ты умывайся и продолжай заниматься делом Обжорина – Кривоносовой. Все. Целую. Не вешай нос. Не бывает вечных покрытий. Лет через десять-пятнадцать любая стена облезает.
Я не нашлась, что сказать уходящему Максу. Разгуливать с зеленым лицом даже один день не хочется.
– Мы пойдем в садик? – спросила Киса из коридора. – Жарко в куртке.
– Ой-ой, деточка,
– У вас сохранилась инструкция, приложенная к краске? – мрачно осведомилась я.
– Конечно, – заверила Краузе, – сейчас принесу.
Получив от няни листок, я подождала, пока хлопнет входная дверь, вышла на кухню, заварила себе чай и начала изучать текст. «Дорогой покупатель! Вы приобрели лучший в мире материал для творчества «Скоромаляр». Забудьте о неудобных красках, требующих запекания и лакировки. Мы предоставляем вам революционный продукт, которого до сих пор не было на рынке. Вам надо просто открыть упаковку, сделать кистью необходимый рисунок, подождать три минуты, и все готово. «Скоромаляр» устойчив к воде любой температуры от минус 235 до плюс 1075 градусов».
Я на секунду отвлеклась от чтения. Школьница Романова абсолютно ничего не понимала в точных и естественных науках, но сейчас в памяти ожили слова учителя химии Виктора Лаврентьевича Трякина:
– Садись, Ефросинья, два. Только ты могла написать в контрольной, что вода была холоднее минус двадцати градусов. Запомни, Романова, аш два о замерзает при нуле и превращается в лед.
Правая бровь зачесалась, я потерла ее ладонью.
Лампа, не отвлекайся, ищи в инструкции способ избавления от краски. Что там у нас дальше?
«Скоромаляр» не смывается ацетоном, кислотой, маслом, не отскребается ножом, наждачной бумагой, песком. Он вечен. Внимание! Всегда надевайте приложенные к упаковке защитные перчатки. Категорически избегайте попадания краски на кожу. Если все же на ваше тело или на одежду попало некоторое количество «Скоромаляра», удалить его можно с помощью СВЧ-печки. Поверните регулятор на минимальную мощность, положите внутрь испачканный предмет, закройте дверцу, поставьте таймер на пять минут. Потом аккуратно счистите пятно кончиком ножа. Повторите процедуру, если она с первого раза не будет эффективной».
Я обрадовалась. В инструкции нет логики, вначале сообщается, что краска вечная, а в конце – что от нее можно избавиться с помощью самой обычной бытовой техники. Но ведь главное, что этот ужас можно отскрести! Я подошла к нашей СВЧ-печке, нажала на кнопки, и поняла, что агрегат висит слишком высоко, голову в него засунуть невозможно. Но разве это проблема?
Я схватила табуретку, поставила ее ближе к печке и снова испытала разочарование: теперь я выше, чем надо. Но если чуть-чуть присесть, то голова прекрасно влезает в печку. Я нажала на пуск, на всякий случай зажмурилась… и ничего. Неужели прибор сломался? Ну что за невезение! Я опять ткнула в кнопку, но стеклянная подставка не крутилась. Глубоко разочарованная, я спрыгнула на пол и вдруг сообразила: СВЧ не станет работать с открытой дверцей, а захлопнуть ее никак нельзя. Почему? Отличный вопрос! Голова-то прикреплена к шее, вот если ее оторвать, тогда все получится, но я пока не готова к обезглавливанию.
На столе затрещал телефон, я взглянула на экран, высветившийся мобильный номер был мне неизвестен, а вот голос, раздавшийся из трубки, показался знакомым:
– Здравствуйте, Лампа, вы сегодня планируете посетить офис?
– Простите, с кем я беседую? – предусмотрительно поинтересовалась я.
– Беспокоит вас Коля Епифанцев.
– А-а-а-а! Очень рада вас слышать, – замурлыкала я, пытаясь сообразить, кто это такой. – У вас проблема? Хотите приехать к нам?
– Коля Епифанцев, – повторил мужчина, – стажер техотдела. Три месяца назад меня взяли в помощники к Роману.
– Николай! – воскликнула я. – Что случилось?
– Очень нужен ваш совет, – перешел на шепот Епифанцев, – возник конфликт личных и служебных интересов. Не знаю, как правильно поступить.
– Я не разбираюсь в компьютерах, – остановила я парня, – лучше вам обратиться к Бунину.
– Он меня терпеть не может, постоянно ругает, считает дураком, – пожаловался Епифанцев, – и проблема не техническая, а морально-этическая. Она связана с делом Обжорина – Кривоносовой.
– Подъеду примерно через час, – пообещала я, – точнее из-за пробок не скажу.
– Давайте встретимся в торговом центре около агентства, в кафе на третьем этаже, – тоном заговорщика предложил стажер, – в кабинете Бунин поговорить не даст.
Глава 23
– Глаза болят? – заботливо осведомился Коля, когда я села за столик. – На дворе дождь хлещет, а вы в темных очках.
– Аллергия замучила, – лихо соврала я, поправляя огромную, закрывающую пол-лица круглую оправу, которую модные журналы называют «стрекоза».
Слава богу, что нашла очки, которые скрыли все темно-зеленые пятна. Но судя по реакции парня, теперь окружающие будут интересоваться, по какой причине я водрузила их на нос в пасмурный день. У меня уже заготовлен ответ про золотуху, лучше уж жаловаться на красные опухшие веки, чем видеть, как люди в ужасе шарахаются от «индейского вождя».
– Не повезло вам, – посочувствовал Коля.
– Давайте приступим к делу, – велела я. – Что за проблема у вас возникла?
Николай потупился.
– Вы дали Роману фоторобот мужика.
– Верно, – кивнула я.
– Бунин его по базам прогнал, но совпадений не было.
– Жаль, – расстроилась я.
Епифанцев отвернулся к окну.
– Ну… я знаю… встречал этого дядьку… он не поп…
Я не поверила своим ушам.
– Можете назвать имя этого человека?
Коля опять уткнулся взором в стол.
– Не совсем… псевдоним… место работы.
– Выкладывай! – потребовала я, переходя на «ты». – Не тяни.
Епифанцев сложил руки на груди.
– Я не штатный сотрудник, пока на испытательном сроке. Если вы поговорите с Вульфом…
– Решил заняться шантажом? – не дала я договорить стажеру. – Надумал выдвинуть условие: ты получаешь ставку и сообщаешь необходимые сведения? Николай, если Макс узнает о твоем поведении, он разозлится и…
– Вы меня не так поняли, – испугался парень, – я расскажу Костину, что знаю, Владимир сразу спросит: «Откуда тебе известно про кафе «Ликси»?» И что мне делать дальше? Правду сказать я не могу, это тайна.