Шут и слово короля
Шрифт:
Красивая ли она? Да, наверное. Наверное, очень красивая. Но это не важно. Главное, это Аллиель.
Он так скучал. Почему он все эти годы так мало думал думал о том, что скучает?
— Как хорошо, что ты приехал. Ты же мне как брат, — бормотала она, глядя куда-то в сторону. — Пожалуйста, будь мне братом, как раньше. Это ведь так здорово — иметь брата. А меня есть жених. Барон Лажан достойный человек.
— А его ты не хочешь видеть своим братом?
— Эдин!
— Наверное, кроме баронства, у него еще немало достоинств?
— Ну конечно.
Как-то неправильно это было сказано. Без толики убежденности. Это радовало.
— И твой отец одобрил вашу помолвку?
— Эдин!
— Значит, не одобрил? — он улыбнулся.
Все не так плохо. Если Граф против этого барона.
Почему-то король и королева и иже с ними не казались Эдину слишком важными персонами — в этом деле, во всяком случае.
— Куда ты отправишься теперь, Эдин?
— В Лир.
— О, нет, тебе не надо в Лир. Эдин, я выхожу замуж очень скоро! Во время Осеннего праздника. Так решил король.
— Аллиель, ты хочешь этого? Хочешь выйти за барона… как его там?..
— Конечно, хочу.
— Даже не стараешься убедительно врать мне. За этого барона ты не хочешь. Но других тебе не предлагают, в этом все дело, да?
— Эдин! У меня ведь нет выхода, понимаешь? Я не могу ослушаться короля!
— А почему? Кто он тебе, этот король? Зачем его слушаться?
— Эдин, не говори так! — она опять, как когда-то, зажала ему рот ладонью.
Он отвел ее руку и не выпустил, прижал к своей щеке. Если бы кто-то вошел и увидел их, стоящих в обнимку, да хоть бы этот ее ревнивый барон, скандал бы разразился невероятный.
Неосторожно, да. Но Эдину вдруг стало наплевать на осторожность.
Впрочем, он был почти уверен, что Рай караулит дверь.
— Аллиель, скажи, я тебе нравлюсь? Хоть немного? Скажи.
— Немного? Шутишь?
— Так нравлюсь?
— Эдин, пожалуйста, не спрашивай меня об этом.
— А почему? Аллиель, хочешь, мы убежим прямо сейчас? В Гринзаль. У меня уже есть место штурмана на корабле. Мы поженимся, и ты никогда не пожалеешь об этом, обещаю!
Он словно забыл, что они встретились только что, что вот такими, как сейчас, видят друг друга впервые, и что это сумасшествие — предлагать подобное вот так, сразу…
Может, он и правда сошел с ума?
— Король опять бросит отца в Эйль, — Аллиель покачала головой, — отец не переживет.
— Ты права, не сейчас. Сначала мы предупредим Графа, и король его просто не найдет. Графу не впервой скрываться от короля.
— Эдин, нет и еще раз нет! — ее заблестели от слез. — Я выйду замуж за барона Лажана! Он мой жених! Я дала согласие. Я дочь графа Вердена и я дала слово, понимаешь? Отца не было на нашей помолвке, я, я сама дала слово, в присутствии короля и королевы!
— О демоны, — пробормотал Эдин.
Он продолжал обнимать Аллиель — оба словно забыли об этой безделице, — когда в дверь стукнули, она приоткрылась, и в щель просунулась голова Рая Дайкири.
— Аллиель спрашивает тетя. Быстро!
Девушка выскользнула из рук Эдина и поспешно убежала, позабыв про свою маску.
— Ты, это… — смущенно сказал Рай. — Я понял уже, какой ты ей брат, но ты, того, не должен… У нее и так все непросто, не мешай.
— Ага, — вспыхнул Эдин, — всегда жить не мог без дурацких советов.
Что он чувствовал? Обиду и гнев.
Он чувствовал себя обманутым.
Она ему ничего не обещала. Граф — тот обещал, да. Нечто неопределенное.
И все равно, он чувствовал себя обманутым.
Ах да, его маска! Надо надеть. Бархатную маску Аллиель он тоже поднял и сунул в карман.
В зале все было по-прежнему, только музыка, пожалуй, теперь играла быстрее и громче. Слуги несли следующую перемену блюд, теперь не жареных кабанчиков, а пироги с мясом и фруктами. Эдин сам налил себе вина и выпил залпом, как воду, и пригласил на танец первую попавшуюся даму в маске, возле которой не маячил кавалер. Таких оказалось много, он отводил на место очередную и кланялся следующей. С ним пытались заводить беседы, кокетничать — все без толку, его это только смешило. Впрочем, он отвечал, односложно, и тут же забывал, что сказал.
Раз ему попался на глаза тот барон в тюрбане, как его там? Барон Лажан. Барон сидел за столом и за обе щеки уминал пирог с яблоками. Аллиель с ним рядом не было. Ее, кажется, вообще не было в зале.
В какой-то момент Эдин оказался за столом рядом с Раем и пирогом, тоже яблочным. Пирог показался безвкусным.
— Поговорили с дядей, — сказал Рай. — Еду в Дарстан, на шерк «Королева Элвиса». Половина кандрийского флота сейчас в Дарстане. Унылое место, я слышал. Но сначала — ненадолго в Лир. Мать хочет, чтобы я появился при дворе, повилял хвостиком перед принцем Эрдадом, ну как что-то из этого получится?
— Вот что, если увидишь меня в Лире и не захочешь подать руку, да и вообще знать не захочешь, я пойму. Это будет правильно. Только прошу, не делай при этом удивленное лицо. Не узнай меня, и все. Во имя того, что мы были друзьями. Мы ведь ими были, да?
Удивленное лицо у Рая Диндари получилось теперь, и еще какое удивленное…
— Ничего не понял. Что ты мелешь?
— Ты слышал.
Рай пожал плечами, помолчал. Приставать с дальнейшими расспросами не стал, и Эдин был ему за это благодарен.
— Вот что, — сказал Рай после паузы, — может, тебе интересно: Аллиель уже час рыдает у себя в комнате, а Ниала ее утешает. Что ты наделал, а?
— Рыдает?.. — Эдин встал, ища взглядом свободную даму, все равно, какую, — я — танцевать, а ты?
После танца он поднялся в комнату Рая, переоделся, собрал свои вещи. Мальчишка-слуга, пойманный в коридоре, за пол-лена проводил в конюшню и помог найти лошадь. Не отдохнувшая как следует лошадь недовольно фыркала, когда ее седлали, но ничего, потерпит еще малость. Пара ленов досталась стражникам, за то, что подняли решетку ворот и показали дорогу на Лест.