Шут и слово короля
Шрифт:
— Мы вчера встретились, — сказал Эдин. — Я люблю ее.
Якоб уронил монетку.
— Э… вот так прямо и любишь?
— Да. Прямо, криво — не знаю. Но люблю. И ничего другого для меня сейчас нет, только это. Ты понимаешь?
— Ну предположим, — кивнул Якоб, ища монетку. — Это плохо, парень, вообще говоря. Что, если король выберет не тебя?
— Он уже выбрал не меня…
И Эдин все рассказал, про маскарад в замке баронессы Кассаны, про Рая Диндари, с которым он три года прожил в одной комнате и который оказался кузеном Аллиель Кан, и про барона Лажана, конечно. Барон Лажан, ревнивец, любитель пускать пыль в глаза… именно таким он показался Эдину. Жалкий человечишка, согласился на роль шута, чтобы жениться на графской дочери… ах, да, еще ведь приданое от королевы. Кроме того наверняка она обещала ему покровительство, придворную должность?
— Барон Лажан? — Якоб встрепенулся, — я его знал. Точнее, знал брата этого барона, мы воевали вместе, он погиб. Я уважал его. У него был маленький брат и две сестры — от второго брака отца.
— Мы будем проезжать мимо, может, заедем? Мы с тобой? Я хочу посмотреть…
«… что там за замок у этого лорда», — закончил он мысленно.
— Незачем время терять, — пожал плечами Якоб. — Я был там. Замок большой и старый. Когда-то он был важен, стоял на самой границе, теперь одна видимость. Лажаны не больно богаты. Земля у них скудная. Баронесса самолично возилась с огородом. Но и нищими их не назовешь, конечно. Кстати, род происходит от королевского, только не от нынешней династии, а от предыдущей, поэтому так и захирел. Говорят, будто бы дочь короля, последняя из королевского дома, самовольно вышла замуж за Лажана, отказавшись от брака с братом нового короля. Большую часть земель у них отобрали, как это обычно бывает.
— Но они потомки королей, — проговорил Эдин задумчиво. — Пусть и небогаты. А я никто.
— Ты это ты, — возразил Якоб. — Не никто. И сдается мне, что каждый королевский род начался с кого-то, кто был еще более никем, чем ты. Вот что, парень, я знавал немало лорденышей, и потому точно тебе говорю: ты не хуже. Даже если не женишься на графской дочке. Ты многое смог бы, улыбнись тебе удача. В это и верь.
— Я увезу Аллиель, — сказал Эдин. — Просто увезу, вот и все. Даже если графу это не понравится. Ты мне поможешь?
— Не дури, — рассердился Якоб. — Раз взглянул на девчонку и раскис? Влюбленность, когда голова кругом — это отрава, если хочешь знать. Жениться надо, когда это щенячье чувство пройдет, а любовь останется. Зато тогда ты точно будешь знать, надо ли жениться! Не всем, правда, так везет, не у всех есть время и возможность выбирать.
— Якоб, не понял? — Эдин засмеялся, — это до старости ждать, что ли? У меня точно нет столько времени. У меня, может, один месяц только и есть, или того меньше!
— Это хорошо, что только месяц. Меньше напортачишь. А то что-то тревожно мне.
— Ты и с моей сестрой так, да, Якоб? Ждешь, пока поутихнет? И все никак? Наконец-то я сообразил! — ввернул Эдин и вскочил, уворачиваясь от крепкого якобова подзатыльника.
Увернулся. Якоб, похоже, на это и рассчитывал.
— Вот что, парень, ты подожди, пока переговоришь с Графом, до тех пор не придумывай глупостей, ясно тебе?
— Конечно. Что мне остается? Дождаться этого праздника в Лире. Кстати, праздник там — почти месяц? Правда, что ли, так долго?
Вообще-то, Осенний праздник отмечали во всей Кандрии, и не только. Еще в Гринзале, в Грете, да всюду, скорее всего! Погода еще хорошая, урожай убран, так почему не погулять, не порадоваться? Но обычно праздновали неделю, и всегда раскатывали большую ярмарку, и циркачей съезжалось помногу, выступали прямо на улицах безо всяких квитков на работу — наряду с Новым годом это было самое благодатное время.
— Традиция, — пояснил Якоб. — Гулянья при дворе, балы, охоты. Коронуют короля шутов, этот король в соломенной короне сидит на троне напротив настоящего королевского и принимает почести.
Эдин прыснул.
— Я слышал про короля шутов, но, правда, что ли — на троне?..
— Почему же нет? Именно на троне. Он носит этот титул до первого снега. Нет, это забавно, как при дворе проходит Осенний праздник. В этом году не знаю, все-таки неспокойно, и война то ли будет, то ли нет. Но есть ведь поверье: если хорошо отгулять Осенний праздник, то даже беды обернутся удачей. Потому его всегда и празднуют.
— А кто короля дураков выбирает, горожане?
— Король с королевой, кого хотят, того назначат. Когда я был при дворе, королем шутов из года в год был хромой карлик.
Они тогда долго еще говорили, говорили, а на душе у Эдина было тяжко. Предчувствие?..
Несколько дней спустя он заметил, как пять всадников следуют за цирком, не приближаясь. Но это еще не преступление — ехать по одной с ними дороге, не обгоняя. А Милда, она то ли смеялась слишком громко, не встречаясь с ним взглядом, Что от Якоба она бегает, все уже привыкли, а вот с ним… То ли шепталась слишком долго с подругой, «огненной» красоткой Сьюной — да когда его, в самом деле, беспокоило, с кем там она шепчется?
И тем не менее, он не отходил далеко от Милды, и не уснул вечером, как обычно. А та вроде бы легла спать, как всегда. Правда, сначала она пожелала ему спокойной ночи и даже чмокнула в щеку, а вот это уже было не совсем обычно. Как же тут спать?
Она набросил старую стеганую куртку — ночи стояли холодные, и пару ножей сунул за голенища. Но надеялся, что драки не будет, разве что в самом крайнем случае. Все-таки тем всадникам нужна не драка.
Там не разбойники, нет.
Эдин устроился рядом с медведем: сел, привалившись к теплому боку, и почесывал зверя за ухом. Но сначала приказал: «Милда. Карауль Милду». Так и сидели, медведь довольно урчал, а Эдин ждал. Уснуть можно, чего доброго…
Но вот Вудуду поднял башку и негромко зарычал. Учуял. И Эдин тут же понял то, что знал зверь: Милда тихонько выбралась из своей кибитки.
Эдин благодарно потрепал Вудуду по шее и быстро встал.
Луна как раз выползла из-за облака и осветила тонкую фигурку Милды с сумкой на плече за последней кибиткой. И к ней из густой тени кустов выдвинулась еще одна фигура, мужская, приблизилась, и два силуэта соединились в один — мужчина обнял Милду.
Эдин приближался, прячась в тени кибиток, шаг за шагом, быстро и бесшумно. И скоро расслышал голоса.