Шутка Вершителей
Шрифт:
Я пойду к Бертину, Айо.
Мэтра, почему-то, ещё не было, но нас это сильно не волновало. Мы сидели и смотрели друг на друга, сидели и смотрели. Я не знаю, прочитал ли он в моих глазах всё мое волнение за него, всё то ещё неясное, что я чувствовала сейчас, но в его глазах я видела лишь нежность и робкую радость.
Эпилог.
Три месяца спустя.
Живот у меня вырос как-то внезапно, очень быстро. Вчера ещё его было едва заметно под платьем, а сегодня я смотрю на шарик, выступающий далеко вперёд. Авидея шутит, что вначале в комнату заходит её братик,
Будущий воин не должен быть маленьким, — говорит мне в ответ на мои волнения мой супруг. — Как же он тогда будет носить меч?
Не перебарщивай с мясом, — противоречит ему мэтр Сильв. — В твоём возрасте крупный плод — это не очень хорошо, тёщенька…
Я морщусь: никак не привыкну к тому, что Авидея ответила на ухаживания мэтра. Это его прихода ждала она той, бессонной ночью. Конечно, до свадьбы ещё далеко, но помолвка уже состоялась. Сама Авидея настояла на этом. Ведь ей предстояло уехать в Стревин на учёбу, а оставлять свободным своего мужчину она не хотела. Мэтр был счастлив. Он уже отправил запрос на перевод его в этот город, но ответа пока не было. Королевская канцелярия молчала. Поэтому Авидея собиралась ехать сама, вместе с ещё одной девушкой из нашего посёлка и её родителями.
Мне как раз нужно было рожать, и поехать с нею я не могла. Да и Кольфен бы меня не отпустил. Пришлось искать компромисс. Ведь наш дедушка, после того эпичного появления королевы в нашем посёлке, собрался и сразу же уехал вместе с Арьяной в столицу.
Доченька, пойми нас: тут слишком многое напоминает нам о прошлом. А там мы сможем начать всё заново вместе, вдвоём! Я так счастлив, дочь…
Я так рада за тебя, отец! Поезжай, конечно! Только пообещай приезжать хотя бы раз в год!
И не сомневайся!
Отъезд отца больнее всего ударил по Бертину. Он привык постоянно быть с дедом, поэтому сынок замкнулся в себе и несколько дней ни с кем не разговаривал, пока мой муж не заманил его хитростью на отцовскую кузню. И там, я не знаю как, заинтересовал его, разговорил. И теперь Бертин ходил, как приклеенный, за ним.
Спасибо тебе за сына! Я не знаю, как бы я сама справилась с этим! — сказала тогда я ему.
Не за что благодарить, Айо. Должен же я тренироваться в воспитании детей? Когда ещё наш сынок вырастет, начнёт разговаривать и что-то делать, а тут уже есть ребёнок, нуждающийся в отце.
В отце?
Да, в отце…
Мне кажется, именно после этих слов я и полюбила своего супруга по-настоящему. А всё то, что было до этого, мне показалось просто ничего не значащей симпатией.
Мне до сих пор не верится, что ты выбрал меня, простушку, не блестящую красавицу и не ровню тебе.
Не говори глупости, Айо! Ты — очень красива. Просто твоя красота не для всех. Она только для меня! — ответил тогда герцог и крепко поцеловал меня. И от этого поцелуя у меня всё загорелось внутри.
В доме никого? — быстро спросил он.
Никого. Бертин в школе, а Авидея ушла гулять.
Тогда поспешим! — и Кольфеной подхватил меня на руки. Онпонёс меня наверх, в отремонтированную спальню, что стала нашей общей. Там он бнрежно снял с меня платье, глядя мне в глаза. А потом опустил свой взгляд на мой живот. Через мгновение он стоял на коленях и целовал его, опускаясь всё ниже и ниже. Вскоре я уже не держалась на ногах, вцепилась в плечи мужа.
Ты там такая сладкая, пойдём в постель! — и он повёл меня на наше ложе. Лёжа я смотрела на то, как он раздевается. Сняв рубаху через голову, супруг обнажил свой мускулистый торс, на котором от бедра левой стороны до правого плеча была трёхпалая отметина от сбесившегося бера. Она выделялась более светлым цветом на его смуглой коже. Я подняла руку и осторожно дотронулась до шрамов.
А ведь если бы не этот зверь, нас бы не было…
Да! Я каждый день молюсь Вену за то, что он послал его, — ответил Кольфеной Томарик, брат короля, светлейший герцог и военачальник в прошлом, а сейчас — просто Кольфен Тома, новый кузнец нашего посёлка и мой супруг.
А потом… Что было потом, знаем только мы с ним. И я не хочу спугнуть своё счастье. Оно досталось мне нелегко.
Жрецы оставили моего мужа в покое, не став допрашивать его, или заниматься изучением иномирного человека. Конечно, без протекции Арьяны не обощлось: родственница королевы похлопотала за нас. Я не знала, что будет дальше. Захочет ли мой супруг вернуться, будет ли между нами всегда такое взаимопонимание и нежность, как сейчас, потребует ли его брат возвращения вместе с наследником, но я знала только одно: здесь и сейчас мы были счастливы!
А недавно пришло письмо от моего отца из Деменеции.
“ Дорогая дочь! Напиши мне, как вы там поживаете. Смирился ли Бертин с нашей с ним разлукой, когда Авидея уедет на учёбу, как твоё самочувствие? И ещё: королева приняла меня на службу в качестве командира отряда гвардейцев. Именно с этой должности я когда-то был низвергнут, оказавшись в опале. И мой титул баронета был у меня отнят разозлённой королевой. Я тогда не женился на её племяннице, а выбрал простую девушку — Рамину, твою мать, Айо. Сейчас королева простила меня, надеюсь, окончательно, ведь, после истории с Миладой, она была рассержена ещё больше. Прозвала меня мятежником и драчуном. Неважно, короче… Главное — я теперь граф, Рокайо, с правом передачи титула по прямой нисходящей линии следующему потомку мужского пола. Так что, дочь, наш Бертин — будущий граф. Можешь так и сказать своему мужу. Ты теперь — дочка графа и мать наследника, а, значит, и ровня ему!
Мы с Арьяной собираемся навестить вас на следующий год летом. Авидею увидем раньше, всё же Стревин не в горах, и добраться до него можно в любое время года!
И займитесь воспитанием Бертина. Всё же наследнику графа не полагается бегать в рваных штанах и лазить в дырки забора! Люблю вас. Твой отец, граф Ваухан Ньево.”
Что там, Айо? — увидел выражение моего лица Кольфен. Я молча отдала ему письмо. А через несколько мгновений услышала громкий смех.
Вот видишь, Айо, а ты говорила — не ровня… Иди сюда, поцелую мать наследника…
А потом ещё:
Айо, каково это быть матерью будущих графа и герцога? Корона не жмёт? Мне можно поцеловать Вашу ручку, сударыня?
Я тогда поднимала подол платья двумя пальчиками, поджимала губы и произносила, изображая высокомерный тон придворных дам:
Моя Милость соизволит прогуляться… И тогда Кольфеной подходил ко мне и протягивал сложенную руку, накрытую шарфом.
Извольте, Ваша Милость…
И мы чинно шествовали по гостиной под звонкий хохот Бертина.
Так заканчивается эта история. Остаётся только рассказать о Гэйелде и Миладе.