Шутки в сторону
Шрифт:
Но сейчас его угнетала неотступная и страшная мысль, что через три года его отправят на пенсию. Для него стало серьезным потрясением, когда два месяца назад Вашингтон направил в Париж Торстена Уорли, чтобы тот взял под свой контроль отдел Дори. Начальство пояснило, что Дори должен по-прежнему работать со своими агентами и информаторами, а Уорли обязан контролировать и реорганизовать подразделение.
Хотя Дори не говорил об этом никому, он был убежден, что Вашингтон недоволен его работой и Уорли должен найти какой-либо предлог, чтобы избавиться от него до истечения трехгодичного контракта. Если Уорли в этом преуспеет, Дори окажется виноватым без вины.
А Россланд был прав. Кто-то передавал на сторону всю представляющую интерес информацию.
Дори замкнулся в себе. Теперь он жил в надежде, что сможет разузнать что-то очень важное, и тогда Вашингтон смягчится и отзовет Уорли, продлив полномочия Дори на три года, а может, и на пять.
Размышляя об Уорли, Дори проехал через мост Согласия, пробрался в потоке машин, который ревел и гудел, вдоль набережной Орсе и, наконец, выехал на проспект Боске. Там, на одной из соседних улиц, находилась его квартира.
Минут пять или шесть он безнадежно искал место для парковки. В итоге был вынужден оставить машину в дальнем конце улицы и вернуться обратно. Это повторялось каждый вечер и каждый раз раздражало его.
Когда Дори вошел в вестибюль, консьерж, которому он регулярно и щедро давал чаевые, кивнул и улыбнулся через стекло. Дори кивнул в ответ и шагнул в лифт, который поднял его на четвертый этаж.
Он вошел в свою квартиру и закрыл дверь. Сняв легкое пальто, повесил его в шкаф, затем направился в большую, хорошо обставленную гостиную и включил освещение.
Дори подошел к столу, сел, вынул из кармана ключи и открыл ящик. Когда он собирался вытащить из ящика толстую папку с документами, раздался телефонный звонок. Он нахмурился, а затем, поколебавшись, поднял трубку.
– Джон? – спросил женский голос.
– Да.
– Это Жанин. Я хотела убедиться, что ты вернулся. Я приеду через полчаса.
– Конечно, – сказал Дори и повесил трубку.
Он сидел некоторое время, уставившись перед собой, затем закрыл ящик стола.
Потом он пересел в одно из больших мягких кресел. Его худое, похожее на птичье лицо стало задумчивым. Глаза за блестящими линзами очков выглядели обеспокоенными. Он взял номер «Нью-Йоркера», лежавший на журнальном столике, и начал его просматривать. Он машинально пролистывал его в четвертый раз, ничего не запоминая, когда раздался звонок в дверь.
Прежде чем открыть, Дори посмотрел в глазок.
Жанин Дольне быстро прошла мимо него в прихожую. Дори закрывал дверь, когда она, повернувшись и снимая перчатки, слегка улыбнулась ему. Это была женщина лет тридцати – тридцати пяти, ухоженная, среднего роста, темноволосая, одетая в дорогую норковую шубу. У нее были большие темно-фиалковые глаза, и их ироничное выражение добавляло ей шарма. Мужчины находили взгляд этих глаз неотразимым, но только не Дори. Он давно решил для себя, что женщины не только опасны, но и неприятны. Ему не нравилось иметь дело с ними, хотя он и признавал, что порой это необходимо.
– Проходи и присаживайся, – сказал он, направляясь в гостиную. – У меня много работы. Боюсь, ты не сможешь остаться надолго. В чем дело?
Она сняла шубу, положила ее на стул и последовала за ним в гостиную. Присев в кресло, она слегка одернула подол своего платья от «Диор», чтобы прикрыть красивые колени.
– Ты предложил работу Гарри Россланду? – спросила она.
Этот неожиданный вопрос настолько поразил Дори, что на долю секунды обычно непроницаемое выражение его лица исчезло. Жанин отметила замешательство визави, как замечала любое изменение в людях.
– Что за вопросы? – осторожно ответил Дори.
– Послушай, Джон. Либо я работаю с тобой, либо нет, – тихо сказала Жанин. – Я задаю тебе простой вопрос: сегодня вечером работает Россланд?
Дори рассматривал эту безупречно выглядевшую, недоступную женщину и вспоминал разные поручения, которые она выполняла для него в прошлом. Он пожалел, что не посоветовался с ней, прежде чем разговаривать с Россландом.
– Да, сегодня он работает на меня.
– Что-то важное?
– Может быть. Еще не знаю.
Она открыла дорогую сумочку, вынула золотой портсигар, взяла сигарету и щелкнула золотой зажигалкой.
– Ты ничего не хочешь рассказать мне об этом, Джон?
Дори колебался:
– Что рассказывать? Это к тебе не имеет никакого отношения, Жанин.
Она пропустила дым сквозь маленькие ноздри и улыбнулась.
– Отлично. Это твое решение. – Она разгладила юбку. – Тогда я пойду и не буду тебе мешать заниматься твоей работой.
Поскольку она не пошевелилась, Дори решил задать вопрос:
– Знаешь, Жанин, я тебе доверяю. Что тебе известно? Что именно?
Она вздохнула и стряхнула пепел на персидский ковер.
– Хорошо. Это была случайная встреча. Сегодня вечером я видела Гарри Россланда. Его преследовал юноша с бородкой. Впереди его вел еще один человек. Гарри усек бородача, но не заметил того, кто был впереди. От парнишки он оторвался в метро. Я не придала этому значения и оставила их. А затем вспомнила, где раньше видела бородатого… – Она помолчала, затем продолжила: – Он работает на Германа Радница.
Дори подался вперед:
– Ты уверена?
Она сделала нетерпеливый жест:
– Ты же знаешь, Джон, я всегда уверена.
– Ну?
– Зная, что Россланд работает на тебя, я подумала: что бы это значило? У меня было назначено свидание, но я не пошла на него. Я отправилась в отель «Георг Пятый». Радниц ожидал в баре. Появился молодчик с бородкой, поговорил с Радницем и ушел. Затем вернулся через пять минут и стал звонить. Мне сделалось любопытно, поэтому я позвонила Гарри. Безрезультатно. Тогда я позвонила тебе, и вот я здесь.