Шведская сказка
Шрифт:
Покорением Измаила фактически ставилась точка в турецкой войне. Теперь Россия могла усаживать турок за стол переговоров и диктовать свои условия. Без посредничества шведского Цезаря – Густава III, о чем последний напоминал беспрестанно.
Со взятием твердыни Измаила в Петербург вернулся Потемкин. Это очень было важно для Стединка. Но несмотря на радушный прием, что барон встретил в его новом дворце – Таврическом, светлейший князь ни в какую не хотел обсуждать шведские дела. Лишь показав Стединку все великолепие нового дворца, проведя его через полсотни комнат и заставив прослушать концерт огромного оркестра из 200 музыкантов, Потемкин внезапно сам вернулся к шведским делам. Но слова его были весьма огорчительны для посла:
– Мой милейший господин генерал, Швеция меня интересует лишь с позиции безопасности нашей столицы. Колумбово яйцо здесь я вижу в том, чтобы опустошить всю Финляндию, а ее население принудительно расселить по России. Слава Богу, у нас земель хватает. Нападать на Швецию и в мыслях у нас нет, а вот отгородиться пустыней от притязаний вашего короля было бы наилучшим способом обороны. – И вдруг, сменив тему, Потемкин завел речь о бриллиантах. В тот вечер он и сам был весь ими усыпан. – Вот! Посмотрите, любезный барон, не правда ли чудо? – и светлейший протянул Стединку миниатюрный портрет императрицы, украшенный огромным бриллиантом – последний подарок Екатерины своему Голиафу.
Стединку так и не представилось возможности еще раз обратить мысли князя к Швеции. А вскоре Потемкин покинул Петербург, чтобы уже больше сюда не вернуться. Его смерть, последовавшая 5 октября 1791 года, открывала череду смертей, завершавших эту великую эпоху.
На очередном из приемов у императрицы Стединк вдруг заметил очень знакомое лицо одного офицера, что сопровождал невзрачного, худосочного, но очень подвижного, несмотря на преклонные годы, генерала-аншефа. Барон даже окликнул его машинально:
– Вессари!
Офицер обернулся и широко улыбнувшись шагнул к послу.
– Маеор Веселов, ваше превосходительство. – представился он Стединку.
– Так это вы, Пайво? – изумился барон. Петр не успел ответить.
– Он, он. – Послышался чуть трескучий голос Суворова, который увидел, что Веселова подозвал к себе шведский посланник, и не преминул вмешаться. – Отличный солдат и храбрец, должен вам сказать, сударь. За свои дела героические возведен в ранг соответствующий и отмечен государыней нашей, как слуга наидостойнейший. Ныне при моей особе состоит. А вы, ваше превосходительство, никак посол Швеции будете?
– Генерал-майор, барон Стединк. – Курт поклонился Суворову.
– Генерал-аншеф Суворов, граф Рымникский. – Поклонился в ответ Александр Васильевич. – Наслышан о вас, сударь мой разлюбезный. Весьма польщен знакомством.
Стединк с восхищением смотрел на знаменитого полководца, громкое имя которого ну никак не вязалось с его скромным и даже тщедущным образом старичка-генерала.
– Ныне мы с Петром Алексеевичем, - Суворов положил сухонькую ладонь на плечо Веселову, - едем в Финляндию пограничные вопросы решать. А во дворец заглянули по приглашению матушки нашей императрицы. Награды должно получить за турецкую кампанию, что так благополучно разрешилась.
– Это для меня высочайшая честь познакомиться с вами, ваше сиятельство! – Стединк был так поражен этой встречей, что даже и не пытался расспрашивать Веселова.
– Ну, сударь мой, значит еще свидимся, а ныне прошу простить великодушно, сама императрица нас ожидает, а после служба-с. – Суворов поспешно откланялся, увлекая за собой Веселова и оставив Стединка пребывать в недоумении. Слова Суворова о его назначении в Финляндию обеспокоили и встревожили барона.
– Ох и спасибо, вам, ваше сиятельство, что избавили от его расспросов! – на ходу прошептал Веселов.
– Что знакомца старого встретил?
– Это генерал Стединк, я ж под его началом у шведов в Саволаксе служил. Не думал, что доведется здесь в России встретиться. Спасибо, что выручили. – еще раз поблагодарил.
– А у нас так: сам погибай, а товарища выручай! Мы вместе тебя ему меня подсунули, вот пусть и ломает голову чегой-то Суворова к ихним владениям посылают. - Засмеялся генерал-аншеф. – Ну вот и пришли! – Они стояли перед дверями в покои императрицы. Здесь их ждал сам Храповицкий – секретарь:
– Прошу господа, государыня ждет вас.
В первый раз в жизни Петр переступал порог жилища императрицы. Он посмотрел на высоченных солдат, что в ярко блестящих позолоченных кирасах и палашах наголо застыли неподвижно на посту у дверей. Но они чуть заметно улыбались и сами рассматривали знаменитого Суворова, прошедшего первым. Веселову ничего не оставалось, как поспешить за генералом. Навстречу им из глубины комнаты, от письменного стола, двигалась пожилая уже женщина в великолепном, сплошь разукрашенном бриллиантами, платье.
– Императрица! – догадался Петр и замер, с восхищением уставившись на нее.
– Александр Васильевич, мой дорогой, я рада видеть у себя нашего победителя турок. – Веселов услышал низкий, но приятный голос Екатерины, и поспешно склонился перед ней, последовав примеру Суворова.
– Матушка позвала – и Суворов здесь! Сказала турок разбить – он разбил. Сказала в Финляндию ехать крепости строить – он уже в пути!
– Как мир с турками заключим, так и празднество устроим величайшее. Ах, как жаль светлейшего… не дожил. – на глаза Екатерины набежала слеза, и она смахнула ее кружевным платочком, и совсем не притворно всхлипнула.
Все молчали сочувственно. Императрица успокоилась и продолжила:
– Покамесь, мой друг, Александр Васильевич, жалуем тебя подполковником нашего Преображенского полка и именной медалью. Так просил сам светлейший. А это кто с тобой? – взгляд императрицы упал на Петра. Тот опять низко поклонился. За него отвечал Суворов:
– Адъютант мой, маеор Веселов Петр сын Алексеев. Отменной храбрости офицер. И на турецкой войне успел отличиться, но более того на шведской.
– Это тот самый маеор, что служил по тайному указу Военной Коллегии и светлейшего князя у шведов. Да нам все сведения доставлял. – напомнил Храповицкий Екатерине. – Помните пятаки поддельные? Вы, ваше величество, тогда просили пометить усердие сего офицера.