Сибирский эндшпиль
Шрифт:
– Полдня в течение недели отведено для уборки камеры. В эту неделю моя очередь. Отличная возможность подумать в тишине и спокойствии. Здесь, в Замке, редко можно побыть одному.
– Долго ты здесь?
– Около года.
Мак-Кейн кивнул и подошел ближе, чтобы рассмотреть верхнюю койку своей секции, пытаясь узнать, что за человек будет его ближайшим соседом. Над подушкой несколько вырезок из журналов с голыми бабами, обложка рок-журнала с какой-то поп-группой, играющей на фоне звездно-полосатых букв USA, на подушке свернутая футболка с эмблемой Университета Огайо.
– За что ты
– поинтересовался он.
– Вы говорите по-русски?
– неожиданно спросил его Ко.
– Ты говоришь по-русски?
Мак-Кейн повернул голову и секунду посмотрел на него, потом кивнул:
– Да.
– Где ты жил в Америке?
– продолжал Ко, все еще по-русски.
– Ты давно на "Терешковой"? В чем состоит твое нарушение?
Мак-Кейн понял, в чем дело, и кивнул, соглашаясь.
– Я не знаю вас.
– согласился он, переходя обратно на английский.
– И я - вас. И вы, наверное, уже поняли, что здесь приучаешься не задавать таких вопросов иностранцам.
– А я бы признался в том, что знаю русский, если был подсадным?
– Маловероятно. Впрочем, если ты очень умен, то мог бы.
– А они часто очень умны?
– Нет. Но когда такое случается, то они опаснее всего.
Мак-Кейн вздохнул. Ему нечего было сказать, чтобы рассеять подозрения. Для этого потребуется время и терпение. Он сел на койку и занялся содержимым своих сумок.
– А что за парень надо мной?
– спросил он.
– Еще один американец?
Ко коротко рассмеялся:
– Нет, на американец. Американофил. Его зовут Мунгабо, он зигандиец. У русских странное представление об американском образе жизни, особенно в том, что касается расовых предрассудков, которые раздувает их пропаганда. Они решили, что будет забавно положить американца под негром. У Лученко странное чувство юмора.
– Ко повернулся и пошел к двери в конце камеры. Туалет и раковина здесь. Когда я закончу с этим, я отведу тебя на склад.
– А что такого этот зигандиец сделал для Америки, что его привезли сюда?... или я не должен спрашивать и об этом?
– Нет, об этом знают все. Он угнал к ним секретный русский самолет МиГ-55. По крайней мере, так решил трибунал. Мунгабо твердил им, что электронная навигационная система вышла из строя, но КГБ не верило ему. Они решили, что это было умышленно.
– А почему они так решили?
– Это элементарно. Компьютеры, сделанные при марксистской экономике, сказали ему, не ломаются.
10
Доктор Филип Кресс, из национальной лаборатории Брукхейвен, Лонг Айленд, грустно смотрел из-за стола президиума на ряды делегатов Третьей конференции по физике связи, устроенной Японским Научным Советом в университетском городке Цукуба.
– Несомненно, эксперименты по подводному детектированию нейтрино дают неоднозначные результаты по нескольким причинам.
– продолжил он. Основная проблема - чисто статистическая. Мы говорим об выделении ничтожно редкого явления на огромном шумовом фоне. Как бы вы не подходили к решению этой проблемы, вам придется отнимать от одного большого и неточно вычисленного числа отнимать другое большое число, чтобы получить то маленькое значение, которое мы ищем. Это сложная проблема, и мы работаем над ее решением. Вот все, что я могу сказать.
– Он развел руками, давая понять, что закончил, и откинулся в кресле, разжигая свою трубку.
Председатель, Жюль Дюпальм, из французской телекоммуникационной корпорации Алкатель, посмотрел по сторонам:
– Итак? Вопросов из зала нет? Хорошо. Тогда одно объявление и мы делаем перерыв на обед. Не могут ли все те, кто...
– Один вопрос.
– В середине зала встал один японец. Из пятого ряда на него со вздохом обернулся доктор Мелвин Бауэрс, из института физики плазмы в Ливерморе, Калифорния. Он уже проголодался, кроме того, коммуникация с помощью пучков нейтрино, пропускаемых сквозь Землю, была не его отраслью. Он поерзал в своем кресле, пытаясь вспомнить, как назывался тот бар, что Сэм и Макс обнаружили прошлым вечером - тот, где девочки из бара не носили трусиков и садились гостям на колени. Японец тем временем продолжал:
– Я вижу одну трудность с теми данными, которые были выбраны, как возможные. Нет никаких положительных указаний на то, что это именно нейтрино-индуцированные мюоны, а не атмосферные мюоны. Конечно, если зарегистрированный мюон пришел снизу, то это несомненно нейтриноиндуцированный мюон. Но в данном случае это не так. Все регистрированные мюоны попали на детектор сверху. Даже в этом маленьком примере такая асимметрия беспокоит меня.
– Фил?
– повернулся Дюпальм.
Кресс помахал спичкой в воздухе, погасил ее и бросил в пепельницу:
– Да, я согласен с вами, это не совсем то, что вы могли бы ожидать...
– Ответ был неудовлетворительным даже для него самого.
– Но мы увеличили пороговую чувствительность наших детекторов на порядок. Может быть, нам необходимо еще раз проверить их. Трудно сказать без дальнейшего анализа.
– Благодарю вас.
– Японец неудовлетворенно кивнул и сел на место. Дюпальм еще раз взглянул в свои бумаги, собираясь сделать объявление.
В этот момент микрофон притянул к себе профессор Масаки Куришода из университета Осака, выглядевший в течение всего заседания загадочно отстраненным. Боуэрс простонал про себя. Куришода улыбнулся аудитории из-под тяжелых очков:
– Конечно, может быть и еще одна причина, по которой вы, джентльмены, не можете получить однозначных доказательств существования нейтрино, их может просто не существовать.
– Кто-то в передних рядах рассмеялся, но осекся, поняв, что Куришода не шутит. Профессор внимательно смотрел на аудиторию, переводя взгляд с одного края зала на другой, пока не убедился, что его внимательно слушают. Даже Боуэрс на мгновение забыл про обед. Куришода широко развел руками:
– Объяснение незнаемого ненаблюдаемым - это всегда сомнительный путь. Существование нейтрино было постулировано Паули, чтобы соблюсти закон сохранения момента и спина в бета-распаде нейтрона на протон и электрон. Все последующие исследования на эту тему только углубили это допущение. Иногда мы... видите ли, иногда мы представляем мир так, как нам кажется, диктуют факты, и ошибаемся. Мы ищем решение проблемы в рамках господствующего академического течения.
– Он сделал паузу и еще раз широко улыбнулся. Никто не перебивал его.