Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года
Шрифт:
С этого момента театральная жизнь Леры резко изменилась. Ей начали поручать ведущие роли в новых спектаклях, и дома она оттачивала перед зеркалом и проживавшими у неё девушками каждую интонацию, каждое своё движение. Лера лепила образы, находя в них что-то такое, что отличало её исполнение от известных интерпретаций, и была счастлива, окунувшись с головой в эту работу. Ещё она была счастлива, что её вдруг полюбил человек, который понравился ей с первого взгляда. Правда, в той обстановке, в которой они встретились впервые, ей было не до него. Но на следующий день после той ужасной трагедии, которая произошла у неё в квартире, на вечернем спектакле он прилюдно преподнёс ей букет цветов, и она была этим поражена. Она видела, что он увлёчен ею, и у неё росло ответное чувство к нему. Не так уж часто ею восхищаются, гораздо чаще ей или хамят, или делают гнусные предложения. А он дарит ей цветы и целует
Лера наивно полагала, что Пантиков обратил на неё внимание, узнав о том, что за исполнение ролей благодарные зрители преподносят ей цветы, и была за это глубоко благодарна Кудрявцеву. Правда, неприятным моментом было то, что многие перед нею начали лебезить и пытались наушничать, докладывая, кто что сказал, кто с кем спит и кто с кем поругался. Она старалась, не обижая людей, убедить их в том, что её это не интересует. Но многие этого не понимали и шепотом возмущались за её спиной: как может её не интересовать жизнь коллектива, в котором она вдруг заняла одно из ведущих мест!
Глава 60
Согласно полученным данным, Денис Филимонов был связан с работами по сибирской язве, к штаммам которой проявляют интерес посланцы с Ближнего Востока. Но не вполне была понятна роль девушек в этой истории, поэтому Кудрявцев направил срочный запрос о них в Москву в Главное управление. Однако, вместо ответа, ему позвонил один высокий чин и посоветовал не проявлять любопытство к делам, не относящимся к его непосредственной деятельности. Между тем, девушки на самом деле мешали Кудрявцеву заниматься делами, относящимися именно к его непосредственной деятельности. Именно они стали причиной ЧП, произошедшего с сотрудниками службы наружного наблюдения, которые вели ребят. Через пару дней после установления наблюдения, девушки встречали своих кавалеров после работы около института микробиологии. Внимание Ларисы, рассеянно смотревшей по сторонам, привлек блик, мелькнувший за ветровым стеклом машины. Солнце светило прямо в ветровое стекло, и она подумала, что это могла быть какая-то линза. «Похоже на бинокль», — подумала она. Объектом наблюдения могли быть либо они с Леной, либо окна института, либо в машине следили за кем-то ещё. Своими соображениями она поделилась с Леной. Вскоре вышли Вадим и Денис, и вся компания двинулась по направлению к центру города. Девушки заметили, что машина тронулась за ними, и захотели зайти в летнее кафе выпить кофе. Лена зачем-то отлучилась на несколько минут и, затем, выпив кофе, компания пошла дальше. А двое мужчин, находившиеся в машине, попали в тяжёлом состоянии в больницу — кто-то подошёл сзади к машине, открыл заднюю дверь и с близкого расстояния выпустил струю из газового баллончика прямо в лица обернувшихся сотрудников службы наблюдения. Лица нападавшего не было видно — голова находилась выше двери, но по руке, державшей баллончик, а также по джинсам, было видно, что это была молодая девушка.
Кудрявцева возмутило то, что одна рука не знает, что делает другая. Он не понимал, почему его не хотят ввести в курс дела, и решил встретиться с девушками для откровенного разговора. Он позвонил им днём, когда Леры дома не было, и договорился о встрече в городском парке. Но на встречу пришла одна Лариса. «Видимо Лена где-то рядом и наблюдает за нами, — подумал он недовольно. — По молодости лет играют в конспирацию».
— Что же Лена не пришла? — сделав наивный вид, спросил он.
— Она пришла, только в костюме невидимки, — усмехнулась Лариса. — Анатолий Вениаминович, что вас интересует?
— Я понял так, что вы с Леной нацелены на институт микробиологии. Однако я не понимаю, почему бы нам ни работать вместе?
Лариса искренне удивилась, и Кудрявцев это почувствовал.
— Нас в этом институте интересуют только Вадим и Денис. Остальных можете забирать себе.
Она немного задумалась и повернулась к нему.
— Анатолий Вениаминович, на днях за нами следили какие-то двое мужчин в машине. Может это как-то связано с работами института?
— Которых вы чуть не отравили газом?
— Так это ваши люди?
Кудрявцев кивнул.
— Понимаете, Лариса, к Лере приходили не люди Сапога. Вы правильно определили, что один из них был араб. А второй, как нам стало известно, скрывался в Чечне. Имеется подозрения, что их интересовал институт микробиологии.
— Но институт микробиологии находится не в квартире Леры, а совершенно по другому адресу.
Кудрявцев усмехнулся.
— Я думаю, что они приходили за заложницами, которые могли бы стать хорошим средством давления на учёных, занимающихся интересующими их разработками.
— Это мы должны были стать заложницами?
— Думаю, что да.
— Ну, мы не очень удобные заложницы.
— Я
Они помолчали, и Лариса спросила:
— И что же вы предлагаете?
— Не столько предлагаю, сколько прошу не трогать моих людей. Они вам ничего плохого не сделают, но предохранить от неприятностей могут.
— Хорошо, — согласилась Лариса.
— Вот и чудесно, — обрадовался Кудрявцев. Этим девушкам он, вообще-то, симпатизировал, интуитивно чувствуя в них своих. Не нравилось только то, что они жили на квартире у Леры, из-за чего Кудрявцев и Лера, как школьники, целовались в подъезде её дома. Лера не знала, когда девушки съедут, а намекать им, что пора бы вернуться в гостиницу, ей было неудобно.
Между тем, девушки уже и сами поняли, что у Леры с Кудрявцевым серьёзные отношения, и решили в эту субботу переехать в гостиницу. В будние дни гостиница забита командированными, которые выезжают в конце недели, поэтому лучшее время для переезда — суббота после обеда. Лера девушек не уговаривала остаться, но радости тактично не проявляла и была им очень признательна за понятливость. На днях Кудрявцев ей сообщил, что на следующую субботу они приглашены на свадьбу его близкого друга в кафе «Сибирские огни» и Анатолий будет у него свидетелем. С этим другом, которого звали Виктор, он учился в училище, потом они вместе служили в местном управлении КГБ. Виктор работал начальником службы безопасности достаточно известной в городе компании «Сибкомпроминвест», и Лера на днях даже видела представителей этой компании у них в театре во время репетиции. Перед администрацией театра очень остро стоял вопрос о ремонте здания. Недавно во время летнего ливня протекла крыша театра, и её необходимо было срочно ремонтировать, но выделенные на ремонт деньги куда-то рассосались. В театре не только протекла крыша, но и рассохлись окна и двери, облупилась краска в коридоре, а паркетные полы в зале скрипели так, что когда зрители шли по проходу, скрип заглушал голоса артистов. Пантиков бегал с протянутой рукой по коммерческим структурам, призывая их к благотворительности, но результатов особых не было.
Директор завода «Пластконструкция» готов был передать безвозмездно некоторое количество пластиковых окон и дверей театру, но без санкции руководства компании это сделать не решался. К посещению руководства компании «Сибкомпроминвест» в театре готовились тщательно и подгадали так, чтобы они пришли на репетицию спектакля. По замыслу Пантикова, побывав в рабочей обстановке, гости лучше вникнут в проблемы театра.
Гости, несколько мужчин, молодая девушка и двое охранников — амбалов в черных костюмах — приехали точно в срок. Амбалы не отходили от девушки ни на шаг, и когда гости расселись в зале, они сидели за её спиной и вертели головами, контролируя глазами зал. Репетиция была остановлена, и Пантиков описывал драматическое положение театра, в котором более тридцати лет не делали ремонта.
— Нам надо не только крышу ремонтировать, но и окна менять. Двери тоже рассохлись, в некоторых даже щели появились, — говорил Пантиков, и девушка конспектировала в блокноте.
— Как ты думаешь, чья это секретутка? — шепотом спросила у Леры стоявшая рядом с ней актриса Надя Свистунова.
— Скорее всего, директора завода, — так же шёпотом вмешалась в разговор Нина Лузгина.
Между тем, Зоя Данилина, записывая потребности театра в окнах и дверях, напряженно обдумывала возникший у неё план финансирования ремонта театра. Выделять деньги театру однозначно нельзя — они исчезнут сразу же при переводе их на счёт театра. То, что директор театра жулик, у него было написано на лбу. И материалы выделять нельзя — разворуют. Неплохо бы выделить на ремонт деньги по статье благотворительность, на которую можно выделять до пяти процентов своей прибыли. Эти расходы уменьшат налогооблагаемую базу, а на эти деньги компания может купить у своего же завода окна и двери. Но нужна своя строительная организация, которую она может создать, сведя в одно целое различные строительные группы, разбросанные по предприятиям компании. Кроме того, необходима мебельная фабрика, для изготовления кресел и мебели для артистических уборных и других помещениях. И очень кстати, что недавно к ней приходил директор мебельной фабрики с просьбой взять фабрику к себе на баланс. Фабрика была приватизирована, но ничего не стоила, так как всё, что можно было, разворовали до приватизации. Зарплату людям не платили, так как заказов не было. Магазины продавали, в основном, европейскую мебель, а люди с более простыми запросами новую мебель нынче не покупали. Если компания возьмёт мебельную фабрику себе на баланс, то первый крупный заказ уже фактически есть — кресла и мебель для театра. А паркетный пол? Ведь он так скрипит, что ходить по нему тошно.