Сид и Ненси

Лузин Сергей

– Что ты сказала?
– парень поднялся с места. Таня молчала, снова глядя куда-то в сторону.

– Она, кажется, сказала, что из тебя хуевый ковбой, амиго, - усмехнулся другой парень, судя по внешности, латинос.

– И еще она сказала, что член у тебя, Джо, маленький и грязный, - хохотнул третий, маленький и толстый.

Бледнея от ярости, Джо схватил девушку рукой за волосы.

– - Ты это сказала?! Говори, мразь!!

– - Пусти!
– простонала Таня, вцепляясь пальцами в жилистую руку парня и пытаясь вырваться.

– - А ну пойдем!
– рявкнул Джо.
– Я тебя, сучку, поучу хорошим манерам!

Под громкий хохот своих дружков он потащил Таню к боковому выходу из зала. Сид резко вскочил, но, посмотрев на парней за столиком, решил пока не дергаться, чтобы не получить от них. Выждав минуту, он медленно заковылял к выходу и очутился в узком и грязном коридоре, где воняло еще хуже, чем в зале. В дальнем конце коридора

какой-то парень прижимал к стене шлюху. За ближайшей дверью, как понял Сид, находился туалет. Оттуда доносились звуки ударов, сдавленные вскрики и голос Джо: "Я тебя поучу, сука! Ты, блять, будешь знать, как такое мне говорить!" Сид прижался к стене, не смея шелохнуться. Он понимал, что нужно что-то сделать, но в то же время понимал, что сделать он просто ничего не может. Из-за двери донеслись всхлипы, затем особенно громкий удар, судя по всему, о стену. Дверь распахнулась, оттуда вывалился Джо, тяжело дыша.

– А тебе, хромой ублюдок, чего тут надо?
– хрипло гаркнул он, заметив Сида.

– Я... ничего, я просто мимо шел, - пролепетал тот.

– Ну так вали, пока я тебя не зашиб на хер!
– заорал "ковбой" и со всей силы толкнул Сида. Тот отлетел назад и ударился затылком о стену. Перед глазами, как и восемь лет назад, заплясали цветные искры. Подождав, пока в глазах прояснится и увидев, что Джо ушел, Сид боком проскользнул в туалет. Он увидел треснувшее зеркало и отражение собственного испуганного лица в нем, заблеванный и усыпанный использованными шприцами пол, разрисованные маркерами двери кабинок, мерцающую лампу под потолком. Посреди всего этого убожества на полу лежала Таня. Сид узнал ее только по одежде, прежде он никогда не смог бы представить ее лежащей на грязном полу, свернувшись в комок, словно боясь, что ее будут сильно бить. Он склонился над ней и увидел, какой болью искажено ее лицо: глаза зажмурены так, словно она боялась их открыть, рот, наоборот, разинут в немом крике. Сид однажды видел похожее лицо на картине Мунка в книге, которую читала Аня. Руки Таня прижимала к животу, пытаясь, по-видимому, закрыться от пинков. Над правой бровью у нее Сид разглядел большой свежий кровоподтек.

– Таня, ты чего?.. Вставай, тут грязно... Ничего страшного... все закончилось...
– залепетал Сид бессвязные фразы, пытаясь взять ее за плечо и поставить на ноги. Она как будто не слышала его слов и не чувствовала прикосновений. Наконец, через несколько минут, она поднялась, неловко опираясь руками о пол. Медленно открыла глаза, и Сид увидел невидящие, расширенные от ужаса зрачки и покрасневшие от напряжения белки. Она постояла несколько секунд, глядя куда-то в пространство, и вдруг с диким криком, сжав кулаки, бросилась к зеркалу и стала изо всей силы бить по своему отражению руками. Сид кинулся к ней, обхватил, прижал к груди, стараясь успокоить. Она билась в истерике, рыдала, отталкивала его, но понемногу стала успокаиваться. Сид еще некоторое время прижимал ее к себе, гладил по волосам, шептал успокаивающие слова, затем повел к выходу. Он боялся, как бы "ковбой" Джо не увидел их вместе, и был готов уже, если что, драться за Таню. Но шумной компании в главном зале уже не было: видно, поняли, что им тут ничего не светит и убрались из бара. Обняв Таню за плечи, Сид вывел ее на свежий воздух. Было уже совсем темно, только в домах мерцали мутно-желтым светом окна. Недалеко от бара громко разговаривала какая-то пьяная компания, но до калеки и, судя по всему, пьяной в хлам девки им никакого дела не было. Сид понял, что идти сейчас вдвоем по темным и пустым улицам опасно и, дойдя до первого перекрестка, остановил такси. Спустя несколько минут машина уже стояла у подножия Северного холма, возле кукурузного поля. "Совсем как тогда, восемь лет назад", - подумал Сид и с восторгом огляделся. Ностальгия захлестнула его, и он принялся радостно перебирать в уме счастливые воспоминания, связанные с тем днем. Он осторожно потряс Таню за плечо, но она не шевельнулась. Сид наклонился к ней и услышал ее ровное дыхание. Видимо, настолько сильно устала, что заснула, едва они сели в машину. Сид стал трясти ее сильнее, но она как будто впала в летаргию и не просыпалась. Тогда он, заплатив таксисту, осторожно обнял ее за талию и вытащил из машины, думая, что на свежем воздухе она проснется. Не тут-то было, она едва стояла на ногах и повисла на нем всей тяжестью. Выход был только один -- нести ее к себе домой. Не оставлять же ее на ночь здесь, под открытым небом, такую беззащитную! А где она живет, он так до сих пор и не знал.

Он поднял спящую девушку на руки и, медленно притягивая хромую ногу к здоровой, стал подниматься по склону вверх. Таня была совсем не тяжелой, но для Сида эта ноша была тяжелее, чем какая-либо другая, главным образом потому, что он просто не мог, не имел права бросить ее или хотя бы на секунду расслабить руки. Все тело его налилось свинцовой тяжестью, по спине градом катился пот, кожу бешено кололи мурашки, но он, не смея даже охнуть, преодолевал

крутой подъем. Ему казалось, что позади него из темноты скалятся те самые трое парней, которые еще совсем недавно в баре смотрели на Таню со звериным блеском в глазах, и среди них сверкал налитыми кровью глазами мерзкий Джо, готовый в любую секунду кинуться на них и разорвать в клочья. И Сид, боясь оглянуться, невольно ускорял шаг, при этом боясь даже руки опустить чуть ниже, чтобы внезапно не уронить девушку на землю. Ему казалось также, что из темноты вокруг него смотрят страшные, потусторонние силы, что являются только по ночам, смотрят и ждут удобного случая, чтобы напасть на них и утащить в свой холодный и мрачный мир. А он, единственный на этой сонной и пустой земле, идет по крутому склону, к заветной и почти недостижимой цели -- дому, высящемуся на вершине холма, словно маяк. Но тихое посапывание Тани возле самого его уха и ее черные шелковистые волосы, касающиеся его щеки, прибавляли ему силы, заставляли двигаться вперед. Он знал, что делает это не ради себя, что он отвечает сейчас, ни много ни мало, за ее жизнь и рассудок. Только в саду, среди шиповника, он позволил себе остановиться и передохнуть, а затем снова двинулся дальше.

Открыв входную дверь, он прислушался. В доме, как и во время его ухода, стояла тишина, только похрапывал в чулане отец. Осторожно, стараясь не скрипнуть ни одной ступенькой и не допустить, чтобы Танины ноги и голова случайно коснулись стен, он поднялся к себе наверх. Положил спящую девушку на нерасправленную кровать и только тогда расслабил мускулы. Без сил упав на стул, он взглянул на Таню и ощутил настоящую эйфорию. Сбылась его мечта -- она здесь, в его комнате, совсем рядом, даже спит на его кровати! Мог ли он представить, что такое когда-нибудь случится наяву?

Таня по-детски зачмокала во сне губами и, повернувшись на бок, подложила под голову кулак. Сид по-прежнему глядел на нее как зачарованный, и в голову ему вдруг пришла совершенно дикая по природе мысль: а не воспользоваться ли ее беззащитностью, тем, что она спит, и не совершить ли с ней грубый и дерзкий акт любви? Но он тут же стал гнать от себя эту грязную и недостойную мысль. Мало того, что она пережила за весь этот вечер, теперь еще и он...

Он подошел к окну и взглянул на ветви дуба, шумевшие на ветру совсем рядом, и на огонек, мигающий где-то на окраине города, быть может, в той самой "Лагуне". Странный вечер... Даже не верится, что все это происходит на самом деле. Он оглянулся и стал пристально смотреть на силуэт Тани на кровати, освещенный косо падающим в окно лунным лучом. Внезапно ощутив сильную усталость, он привалился к стене и вскоре заснул.

Когда он проснулся, солнце ярко светило в окно и пыль кружилась в его лучах. Сид поднялся, протирая глаза и разминая затекшие конечности, и огляделся, словно не помня, как он здесь оказался. При дневном свете все казалось таким искусственным, скучным и обыденным. Мельком взглянув в окно, на осточертевший пасторальный пейзаж за ним, Сид вдруг вспомнил нынешнюю ночь, и взгляд его тут же метнулся к кровати, на которой... никого не было. Она даже смята не была. Сид начал осматривать комнату, ища какие-нибудь следы ее присутствия, но бесполезно: все было абсолютно то же, что и вчера вечером, словно он и не нес ее героически на руках от самого подножия холма. Неужели приснилось? Сид еще раз нагнулся к кровати, провел по ней рукой и, - о чудо!
– на ладони его остался длинный черный волос. Сомнений не было -- она и вправду здесь была! Видимо, проснулась совсем рано и тихо ушла, чтобы его не тревожить. Легкое разочарование в первую минуту сменилось восторгом: теперь все точно будет по-другому! Уже то, что она побывала в его комнате и даже оставила след на его кровати, уже многое значит. Пусть до серьезных отношений дело не дошло, да и хрен с ними! Главное -- он спас ее в самый нужный момент. И снова душу калеки наполнила эйфория.

За завтраком отец, обычно не читавший газет, сегодня сделал исключение. Пробежав глазами по страницам, он хмыкнул и прочитал вслух заметку о недавнем ограблении шайкой "Аллигаторов" средь бела дня двух прилично одетых молодых людей, один из которых оказался сыном местного шерифа.

– - Ну и задаст же шериф этим малолетним ублюдкам, я чувствую!
– заключил он, складывая газету.
– На его месте я бы сопли не жевал, а давно взял бы их всех за задницу! А то что-то совсем распоясались, мать их за ногу!

Аня промолчала, а Сид отвернулся, стараясь не выдать взглядом своей заинтересованности. Отец заметил его движение и пристально вгляделся в лицо сына, пытаясь прочесть в нем что-то скрытое. Но ограничился только грозным постукиванием кулака по столу и предупреждением:

– - Если узнаю, что ты связался с этой шайкой или еще с какой другой -- пеняй на себя! Больше никогда у меня из дома не выйдешь!

Глава 11.