Сидни Чемберс и кошмары ночи
Шрифт:
Хильдегарда еще сильнее встревожилась, когда после службы Орландо подошел к ней и спросил, понравилась ли ей месса.
— Я думаю, «понравилась» не совсем точное слово.
— Это была торжественная медитация.
Хильдегарда не сомневалась, что профессор музыковедения хотел, чтобы она задала ему вопросы.
— Я заметила кое-что не совсем обычное в отрывке из Книги «Плача Иеремии».
— Что же?
— Мелодию слова «согрешили».
— Понимаю. И отвечу так: все, что вам могло показаться в этом отрывке,
— Затем вы повторили мотив Кейда, соединив его имя с немецким словом «смерть» — ведь именно так переводится фамилия Тодда — и посредством музыки связали друг с другом этих двух людей.
— Признаюсь, хотел покрасоваться. Вы оценили?
— Надеюсь, это было сделано не ради меня?
— Отнюдь.
— А другие поняли заложенный в музыке шифр? Например, математики?
— Музыка допускает несколько различных интерпретаций, миссис Стантон. Математиков, как мне кажется, подобное не волнуют. Им требуется четкий ответ: правильно или нет. Они наделены ясным сознанием правоты и неправоты.
— Как вы считаете, это относится и к их морали?
— Полагаю, профессор Тодд и доктор Кейд никогда не были друзьями.
— И вы решили посредством музыки объявить об их отношениях?
— Это мое личное наблюдение.
— Вероятно, не такое личное, если его способны разгадать другие.
— Уверяю вас, миссис Стантон, далеко не все умны, как вы.
Хильдегарда холодно посмотрела на него:
— Надеюсь, вы не зашифруете в музыке и мое имя?
Орландо задумался, словно его обрадовала возможность поговорить о музыке, а не об убийстве.
— С такой начальной буквой имени, как у вас, будет трудновато. Но я могу воспользоваться нотами си-бемоль и просто си, которая в старой европейской традиции обозначается также как «хис».
— Как у Баха?
— В последнем контрапункте его «Искусства фуги».
— Предсмертном произведении, — заметила Хильдегарда.
Дерек Джарвис работал умело и быстро. Несколько лет назад, когда Сидни с ним познакомился, это выводило его из себя. Зато теперь Сидни радовался тому, как толково ведет дела коронер. Джарвис появился в приходском доме к вечеру в Страстную пятницу, когда Сидни решил, что может позволить себе немного побездельничать.
— Вчера вечером мне позвонил инспектор Китинг, — начал коронер. — И я подумал, что это дело лучше сразу спихнуть. Должен сказать, что похоронщик был слегка удивлен моим визитом. Я же заглянул к вам сообщить, что впечатлен, как верно ваша догадка попала в цель.
— Вы хотите сказать, что с трупом что-то не так?
— Причина смерти в том, что покойный захлебнулся.
— Неужели?
— Да. На пальцах правой ноги доктора Кейда имеются следы ожогов, повреждения кожи, на венах икры отмечается расходящаяся краснота.
— Может, от соприкосновения с краном горячей воды?
— Наверное,
— И был несказанно удивлен эффектом от соприкосновения с металлом…
— Особенно если кран каким-то образом соприкасался с электрическим проводом нагревателя.
— Вы подозреваете удар электротоком?
— Ток прошел по правой стороне тела, затем через сердце, вызвав фибрилляцию желудочков.
— Невероятно!
— Это будет очень трудно доказать.
— Мне надо попасть в его комнаты.
— Опасно, но разумно.
— Нужно бы взять с собой Чарли.
— Кто это?
— Университетский электрик.
— А если он виновен?
— Как вы считаете, может смерть Адама Кейда оказаться несчастным случаем?
— Боюсь, что нет. Сидни, вам следует вести себя очень осторожно.
— Колледж предпочел бы, чтобы решение было однозначным и не вызвало шума. А истинным или нет, это мне трудно сказать.
— Вы предполагаете, что возможно сокрытие правды?
— Всякий раз, когда я проявлял интерес к тому, что не входит в круг моих непосредственных обязанностей, возникали проблемы.
Коронер пристально посмотрел на священника:
— Однако в прошлом это вас не останавливало.
— Верно.
— И я искренне надеюсь, каноник Чемберс, что не остановит и теперь.
Сидни сознавал, что пора побеседовать с Чарли Кроуфордом, но ему не хотелось разжигать страсти. Однако нельзя было допустить, чтобы университетский электрик продолжал выдвигать обвинения.
— Понимаю, — начал он, — вас могут смутить мои слова, но надо осторожнее высказываться на людях.
— Меня это больше не волнует. Мне терять нечего.
Сидни решил назвать вещи своими именами:
— Если, конечно, не считать жизни.
— Объяснитесь.
— Если кто-то действительно убил доктора Кейда, то ему не понравится, что вы рассказываете об этом всем и каждому.
— Кто поверит тому, что я говорю? И я никого не боюсь.
— К сожалению, боюсь я. И будет очень полезно, Чарли, если нам удастся установить кое-какие факты.
— Но только в одном случае: если не придется привлекать полицию. Моего старика постоянно таскали на допросы. Им только попадись, не отвяжешься.
— В данный момент нет необходимости обращаться в полицию.
— Миссис Стантон утверждает, что вы обратились.
— Инспектор Китинг — мой приятель. Он не имеет права вмешиваться в дела колледжа, если его не попросят.
— Вы уже попросили?
— Пока нет.
Разговор складывался тяжелее, чем предполагал Сидни.
— Как, по-вашему, встретил свою смерть доктор Кейд?
— Его утопили.
— Дверь в ванную была заперта. Там есть задвижка. Вы можете мне рассказать, как устроить так, чтобы человека поразило электрическим током?