Сидни Чемберс и кошмары ночи
Шрифт:
— В Эдем. В самое начало, дорогой, где будем только мы вдвоем.
Энтони Картрайт достал и раскурил трубку.
— Вряд ли Эдемский сад существовал, но не сомневаюсь, что у каноника Чемберса иное мнение.
— Да.
Сидни настроился на то, чтобы застольные научные разговоры не трогали его, и почти не принимал участие в обсуждении, кому в каком периоде истории хотелось бы жить. Аманда видела себя в образе королевы Елизаветы I, Джульетта — греческой поэтессой Сафо, Дженнифер — одной из героинь Джейн Остин. Под напором остальных Сидни решил, что
— А если бы жили в эпоху, когда не существовало путешествий во времени? — спросил хозяин дома.
— Постарался бы сделать так, чтобы одновременно находиться и в прошлом, и в будущем.
— Гениально! — восхитилась Джульетта.
— Правда не оставляет места для Бога, — заметил Джонни Джонсон.
Сидни хотелось домой, на следующее утро ему надо было рано вставать. Он допил вино.
— Богу неинтересно, в какие игры человечество играет с его идеями.
Воцарилось молчание.
— Извините, — произнес Сидни, — мне нужно возвращаться домой.
— Что-то не так? — забеспокоилась Джульетта.
— Все в порядке.
— Надеюсь, это не из-за еды?
— Или не устраивает общество? — рассмеялся Энтони Картрайт.
Сидни понял, что капризничает.
— Все было прекрасно. Прошу прощения, я не хотел никого беспокоить. Просто голова побаливает.
— Я подброшу тебя до станции, — предложила Дженнифер.
— Спасибо, не надо.
Дженнифер повернулась к хозяйке:
— Я скоро вернусь. Здесь недалеко.
— Я с вами, — подхватился Джонни.
— Зачем?
— Я настаиваю.
Аманда поднялась и поцеловала Сидни на прощание. Она хотела убедиться, что он по-прежнему готов провести ее через тернии подготовки к браку с Тони. Сидни слабо улыбнулся.
— Буду с нетерпением ждать этого события. — Он пожал Энтони Картрайту руку.
Когда они отъехали, Дженнифер произнесла:
— Будешь утверждать, что не ревнуешь Аманду?
— Нет.
— А сам в таком настроении. Что тебе в нем не понравилось?
— Уж больно он пыжится показаться хорошим.
— Среди мужчин такие попадаются. Ты должен радоваться за Аманду. Она встретила мужчину, который влюбился в нее.
— Согласен, но есть в нем что-то…
— Не смеши меня, Сидни!
— А ты что думаешь? — обратилась Дженнифер к Джонни.
— Мне не хочется тебе перечить, но кажется, что в словах Сидни есть резон.
На следующей неделе Аманда привезла Энтони Картрайта в Гранчестер. Невеста рассчитывала, что они расправятся с процедурой подготовки к браку в один прием — за обедом в «Синем, красном, белом». Но Сидни наотрез отказался — они должны прийти дважды в приходской дом, где с ними будут беседовать за утренним кофе.
Сидни заинтересовался, не потому ли такая спешка, что его приятельница забеременела.
Удивляло и то, как Энтони Картрайт спешил разделаться с процедурой венчания до своей следующей поездки в Америку. Это выглядело странно: мужчина собирался покинуть молодую жену на шесть недель сразу после медового месяца, но его исследования, судя по всему, вступали в решающую стадию. Наука — новый передовой край, заявил профессор, а все интересные работы ведутся по ту сторону Атлантики.
— Ричард Фейнман из Калифорнийского технологического института разрабатывает графическую схему математического выражения, поведения субатомных частиц. Мне надо находиться там, иначе я вылечу из игры. Не хочу кончить, как бедный старый Мелдрам.
Профессор теоретической физики Невилл Мелдрам из колледжа Тела Господнего был близким другом Сидни, и никому бы не пришло в голову называть его ни «бедным», ни «старым».
— Я всегда говорила, что Кембридж — болото, — подхватила Аманда. — Не понимаю, почему Сидни так долго мирится с жизнью в провинции? И очень рада, что мы венчаемся в Лондоне.
Сидни налил кофе и предложил гостям тарелочку с песочным печеньем миссис Магуайер.
— Расскажите о своих родных, доктор Картрайт.
— Я единственный сын, отец давно умер, а мать живет на острове Скай. Так что сами понимаете: это прием скорее Аманды, чем мой.
Сидни попытался улыбнуться, предчувствуя, что их встреча гладко не пройдет. Он напомнил смысл церемонии: к венчанию следует относиться не легкомысленно, а благоговейно, сдержанно, обдуманно, рассудительно и со страхом Божьим.
— Мы все это знаем, — нетерпеливо произнесла Аманда. — Каждый из нас успел поприсутствовать на множестве свадеб.
— Но сами, насколько мне известно, не давали обетов перед Богом?
— Конечно, нет.
Сидни перевел взгляд на Энтони Картрайта и ждал, что ответит тот.
— Нет, — сказал математик. — Аманда — любовь всей моей жизни.
— В таком случае давайте начнем с рассуждений по поводу фразы: «Любовь всей моей жизни». У меня есть на сей счет свои взгляды, но будет полезно сначала выслушать вас. Как вы полагаете, что значит, если человек говорит: «Ты любовь всей моей жизни»?
Аманда недоуменно посмотрела на него:
— Я думала, ты даешь нам наставления перед вступлением в брак.
— Это подготовка к браку, — уточнил Сидни. — Наставления дают, если брак готов распасться. — Он снова попытался улыбнуться. — Надеюсь, до этого не дойдет.
— Я тоже надеюсь.
— Хорошо. — Сидни повернулся к Картрайту: — Вы оба должны понимать, что ваша связь на всю жизнь. Она должна продолжаться и после того, как утихнут первые восторги любви.
— Наши не утихнут, Аманда, ведь так?