Сидящее в нас. Книга первая
Шрифт:
Его братец, что наследовал дом и мастерские после смерти отца, оказался отъявленным негодяем. Раньше, когда он изредка приезжал погостить с южного побережья, дядюшка был сама любезность. А как стал хозяином мастерской брата, так первым делом продал племянницу в публичный дом. Оттуда она уже во второй раз сбежала, да снова попалась, как дура. И что бы с ней было, не явись к ней на выручку Челия? Хозяин борделя, что послал в погоню трёх негодяев, ещё после первого побега пригрозил, что изуродует ей лицо. Да отправит ублажать матросов в припортовые кабаки. Вот где…
–
– Нет, туда мы стучать не станем, – уверенно отказалась Таюшият. – Деревенские богатеи обычно самые жадные и скупые люди. Оттого они и богатеи. Ни за что не пустят в дом каких-то нищих бродяжек.
– Не пустят? – переспросила Лиата.
И её голос няньке очень не понравился.
– Не надо, – попросила она.
– Глупости не проси. Ты же не поняла. Я запросто никого не трогаю. Людей понапрасну нельзя убивать. Мы с ЗУ этого не можем… Потому что просто не можем. Но, наказать можем. Как твоих сраных обидчиков… Ой!
– Ты не можешь наказывать того, кто не захочет впустить меня в свой дом, – упёрлась Таюшият. – Потому что это его дом.
И попыталась утащить Лиату прочь от приглянувшегося той дома.
– Я и не стану, – вывернулась Челия и подскакала к калитке: – Я просто посмотрю на богатеев. Они вправду такие гниды?
В глазёнках Лиаты засветилось детское любопытство. Баловница от души брякнула молоточком в гонг, что висел на столбе. А потом долго шевелила губами. Видать, запоминала те ругательства, что изрыгал высокий тучный мужчина, облаявший их с освещённого крыльца. Его страшно возмутила наглая просьба двух оборванок пустить их переночевать. Ещё не хватало приваживать всякую шваль! Каких-то потаскух, что бродят по дорогам, хотя им самое место в…
– А теперь куда? – ничуть не смутившись, ожидала Лиата указаний няньки, когда гнида-богатей власть наорался и хлопнул дверью, пригрозив ещё и собак спустить. – И хватит уже забывать своё имя. Ты теперь не Таюшият. Я же сказала, когда всё началось заново. Когда оно переменилось. Ты у нас теперь стала Таюли. А ну повтори, – приказала Челия.
– Когда всё началось заново, я у нас стала Таюли, – очень старалась не улыбаться нянька демона, повторяя его корявую отповедь. – Просто нужно привыкнуть. Это нелегко. Ведь я столько лет была Таюшият. Сколько себя помню. Так что потерпи, и всё…
– Вот ещё надо было терпеть всякие ненужности, – строго отчитала её Лиата. – Если хочешь, я в твоей голове всё исправлю. Правда, я ещё не очень это умею. Но буду здорово стараться. Ты же мне нравишься.
Таюшият передёрнуло при одной мысли, что в её голове способна наисправлять малолетняя демонюшка. Особенно «здорово стараясь», как от души пригрозила. Она поклялась себе тщательно следить за собственными мыслями, внушая голове новое имя.
– Я быстро привыкну, – пообещала теперь уже окончательно и навсегда Таюли.
В том, что это действительно навсегда, она почему-то не сомневалась.
Глава 10
Дом, в который постучала Таюли, был неказист, однако и халупой такой не назвать. Дверь им открыла женщина средних лет с сумрачным озабоченным лицом. Вскоре потрёпанная гостья – умытая и переодетая в старенькое штопаное, но чистое платье – сидела за столом. Таюли аккуратно ела просяную похлёбку, стараясь не слишком частить ложкой. А Лиата присоседилась рядом на лавке и болтала ногами. Челия с любопытством разглядывала небольшую комнату с простой, но аккуратно выскобленной мебелью.
Напротив них над столом возвышались пять детских головок – мал мала меньше. Дети хозяев сидели на особой высокой лавке и дружно работали ложками, завистливо зыркая на девочку в дорогом костюме. Хозяин же – местный плотник – и хозяйка дивились, что маленькая гостья не пожелала откушать с дороги, но помалкивали.
Не задавали они и вопросов относительно цели путешествия странноватой парочки. Да ещё какой. Девушка – несмотря на драное платье – ухоженная, образованная и, как пить дать, из города. Кто знает, может, и вовсе какая-то высокородная, что попала в нелёгкие обстоятельства. Девчонка и вовсе вела себя так, будто впервые вылезла из какого-нибудь потаённого уголка, где и людей-то не водится.
Таюли подтвердила, дескать, именно оттуда она и вышла. Ибо в закрытых школах при храмах воспитанниц не баловали свободой. Хозяева понятливо согласились с тем, что пользы от тех школ для учёных девушек, не разумеющих обычной жизни, с мышиный хвост. Потом ещё немножко поговорили о том, о сём, и гостьи улеглись спать в углу на куче сухой соломы. Хозяйка покрыла её чистой перинкой да тёплым стёганым одеялом. И всё извинялась, что перина, де, такая узкая.
Наконец, хозяева чуть ли не замертво повалились спать, умотанные дневными трудами. Оттого и не видели, что в их доме спала лишь одна гостья. А вот вторая пропала, будто её и не бывало, хотя входная дверь, заложенная толстой деревянной задвижкой, в ту ночь не открывалась.
– Задержаться? – удивилась поутру Таюли, услыхав просьбу воспитанницы. – Надолго?
– На недолго, – пообещала Челия. – Чего тут долго, раз тут делать нечего. Я и так уже выучила всех этих людей. Они такие же, как везде – больно надо стараться.
– Тогда зачем нам задерживаться?
Лиата, не пожелав отвечать, просто сбежала. А их гостеприимные хозяева легко согласились приютить бедных девочек ещё на одну ночь. Мол, не по-человечески так-то выгнать их на улицу. Чай не объедят – успокоил Таюли хозяин, но сам к обеду впал в беспокойство. Ибо гостьи, прогулявшись по их обширной богатой деревне, вернулись с рынка гружённые, будто сбежали с голодного края. Даже тележку прикупили, которую за пару медяков притащили к дому двое подростков.