Сидящее в нас. Книга вторая
Шрифт:
Совсем молоденькие девчонки в кричаще пёстрых штанах и расшитых платьях копались в сундуке с яркими тряпками. На диване разлеглась пожилая женщина в столь же расписной одежде и с замысловатой причёской, что так любят жёны и дочери торговцев. Она расхваливала отца семейства за столь удачное приобретение – имея в виду содержимое сундука – поскольку приданное нужно готовить спешно.
Таюли оглядела разложенные на прилавке катушки с кружевной тесьмой. Долго не размышляя над выбором ненужной покупки, указала подскочившему продавцу на самую дорогую тесьму. Изрядно обрадовала его, купив всю катушку целиком: не тратить же время на пустяки с отмериванием кусков. Выйдя на улицу
Таюли задумалась. Всё, как у всех: довольная жена, нормальные дети, счастливая невеста и завистливая сестра, ожидающая своего часа. Не похоже, чтобы в этом доме проживал этакий семейный тиран: его любят, и он, судя по обстановке, любит своих домочадцев. Но вылезающий наружу ЗУ аж звенит от напряжения, чуя добычу. Демон уже не ищет – он уже нашёл и вышел на охоту. А значит, его жертва уже намечена и является именно тем, кто она есть: добычей демона.
Таюли прокралась между оградой и кустами до самых ворот, за которыми лежал широкий хозяйственный двор. Осторожно заглянула туда одним глазком. Во дворе возились какие-то мужчины: таскали мешки, чем-то стучали, что-то пилили. Огненная змейка рвалась в дальний угол двора к большому сараю. Таюли не успела осведомиться, как ЗУ себе представляет их прогулку через двор у всех на виду? Её буквально втянуло во двор и мигом забросило на плоскую крышу крайнего сарая. Судя по отсутствию воплей и начинающейся беготни, вторжение чужачки никто не заметил.
Всё получилось просто отлично, хотя высокочтимой Трёхликой ещё ни разу в жизни не приходилось ползать на брюхе по пыльным горячим крышам. Впрочем, ползла она ровно три удара сердца, после чего раздражённый её непонятным желанием скрываться ЗУ взял дело в свои щупальца. Он проволок Трёхликую по всем примыкающим друг к другу крышам до последней и сбросил привереду на землю. При этом демон учёл вздорную причуду Таюли: здесь за грудой сложенных досок она была не видна работающим мужчинам.
Широкая дверь сарая была не просто закрыта, но и чем-то заложена изнутри. Таюли взобралась на крепкий деревянный ларь и заглянула в неширокое окно без стекла.
Даже с учётом постоянного недоедания ей было лет десять – не больше. Широкая лапища похотливо пыхтящего мужика в спущенных штанах закрыла девчонке пол лица. А вторая уже орудовала в паху, помогая члену нащупать цель. Таюли не влетела – её буквально втащило в окно, оцарапав бока и спину. Она ещё не успела мысленно доругаться на беспардонного демона, как всё было кончено. Серое одутловатое лицо насильника застыло больше в недоумении, нежели в муке – скрюченное тело опустилось на пол в паре шагов от уплывшей в обморок девочки.
– Нужно отыскать, где она живёт? – со вздохом объявила ЗУ Таюли.
Довольно покачивающаяся сдувшаяся змейка кивнула. А затем подхватила девочку, подняла её и вытащила обеих обратно во двор. Проигнорировав шипение Трёхликой, ЗУ перекинул свою поклажу через примыкающую к сараю ограду. Чуть ли не на голову какому-то пацану, что-то ковырявшему в пыли кривой палкой. Тот, к счастью, не увидел, как с неба свалилась чужачка, быстро отнявшая бесчувственную девочку у ставшего прозрачным щупальца. И обернувшись, не заорал от неожиданности, лупая любопытными глазёнками. Девочку он опознал и довольно толково объяснил, где та проживает. После чего ускакал счастливым, зажав в кулаке аж целую серебрушку.
Идти пришлось на самую окраину городка почти у кромки леса. По дороге довольный обедом ЗУ скрылся в недрах приютившего его тела. Зато вылез второй сожитель, подсаженный в Трёхликую её сердечным дружком. Сотканный из ледяного тумана ДЭГ разволновался, взвился над головой и попытался свернуть в сторону, но Таюли не поддалась.
В небольшом хлипком домишке она осторожно уложила бесчувственную девчушку на узкую кровать с аккуратно заштопанным тюфяком. Собралась, было, вернуться к охоте, как в дом вошла молодая женщин с невесёлым изможденным лицом. При виде дочери и незнакомой девушки хозяйка дома остановилась, как вкопанная, но крика не подняла. Потому что не испугалась, а очень сильно удивилась.
Девочка должна быть на работе у этого мерзавца – поняла Таюли, кивнув женщине. Шагнула к ней, открыла, было, рот и… та сползла по косяку на пол. Правда, сознания – очень кстати – не потеряла. Зато таращилась на гостью так, словно у той восемь рук, а вместо носа шикарный хобот. Ещё бы ей не таращиться – озлилась на ледяного демона Трёхликая. Есть чему дивиться, когда перед тобой в белом огне чуть не по пояс со змеёй на макушке стоит неведомо что.
Таюли мысленно поблагодарила ДЭГ: непередаваемо своевременное явление себя народу. Прямо-таки неописуемое. Потом подумала и вытащила из кармана куртки кошель, набитый серебром – а почему бы и нет? Она-то уж точно не обеднеет, а этой женщине деньги нужней. Трёхликая присела на корточки и положила кошель ей на колени:
– Ты знаешь, кто я?
– Демон, – чуть заметно зашевелились побелевшие губы.
– Ты знаешь, почему я здесь? – не стала отнекиваться Таюли, дабы не тратить попусту время.
– Моя дочь?
– Хозяин дома, где она была, пытался её изнасиловать. Я наказала его. Но, не думаю, что тебе стоит об этом рассказывать.
– Мне никто не поверит, – пробормотала женщина, опустив глаза на кошель.
– Это тебе, – пояснила Таюли и…
На глазах так и не пришедшей в себя женщины легендарного демона бесцеремонно выволокли наружу. И потащили дальше охотиться, ибо совесть нужно иметь, а голодный ДЭГ вовсе не обязан заниматься ещё кем-то кроме себя.
По сторонам Таюли не смотрела: в этом обычном далёком от столицы городке любоваться нечем. Хотя здешние люди не казались ей такими уж обычными: было в них что-то скованное, загнанное в какие-то узкие, но весьма жёсткие рамки. Разбираться с этим желания не было, а сближаться с ними тем более. В этаких поверхностных ленивых раздумьях она прямо-таки неслась по улице всполошённой курицей с горящей паклей под хвостом. ДЭГ тащил её вперёд, обуреваемый отнюдь не чувствами Трёхликой, а своим не терпящим отлагательств голодом.
Наконец, Таюли вошла в какой-то дом, не успев его даже разглядеть снаружи. Белая змейка протащила её сквозь комнаты нижнего этажа, где на счастье никого не оказалось. Затем вытолкнула во внутренний двор, где чинили расправу над молодой женщиной, привязав ту меж двух столбов, поддерживающих крышу навеса. Суд – исходя из мстительных высказываний – чинил муж: худощавый сутулый пожилой мужчина в куртке с серебряными нашивками. И в шикарных по местным меркам сапогах.
Он хлестал плёткой по оголённой спине жены, расписывая, что сотворит с её хахалем, который далеко не убежит. Рядом с хозяином, привалившись плечом к одному из столбов, ухмылялся здоровенный лоб в грязной рубахе. И с лихорадочной дурью в остекленевших глазах. Он беспрестанно жевал, и Таюли догадывалась, какую именно травку.