Сила двух начал
Шрифт:
Пока Мэри, не выпуская по-прежнему из рук тельце дочери, попыталась защититься от атак одного из Пожирателей, второй, не теряя времени, за каких-то семь минут собрал на поляне, на которую они перенеслись, всех тех, кто был в больнице из слуг Волан-де-Морта. Сам Темный Лорд возник на поле боя последним из всех, и тут же подключился к повальному обстрелу Мэри, что закончился полным поражением для нее – волшебная палочка волшебницы, повинуясь тридцати обезоруживающих заклинаний, бесполезной деревяшкой взмыла в воздух, черной злой молнией Волан-де-Морта расщепленная на мельчайшие частички. Мэри проводила их равнодушным взглядом, словно ушедшая
— Кто бы мог подумать, что ты, Мэри, поступишь столь глупо – пойти в больницу святого Мунго, прекрасно зная, что я тебя ищу...,— протянул Волан-де-Морт, подойдя вплотную к Мэри – в его глазах было столько презрения, словно он разговаривал сейчас с грязнокровкой.
Мэри ответила ему бесстрастным взглядом и абсолютно логичным объяснением:
— Я поступила, как любая мать – пыталась спасти жизнь своему ребенку, и то, что тебе этого не понять, меня совершенно не волнует.
— Так же, как и твоя собственная судьба?— дополнил Волан-де-Морт почти утвердительно,— и, кстати, медальон – он уже не существует?
Мэри лишь усмехнулась в ответ, и, сорвав с шеи уже бесполезный амулет, с силой швырнула его под ноги Волан-де-Морту. Маг, было, нагнулся в попытке поднять его, но тот столб огня, что поднялся выше деревьев, значительно охладил его пыл – от медальона остались лишь искореженные останки, раскаленные добела. В рядах Пожирателей смерти пронеслись удивленные восклицания, а после всеобщее внимание вновь переключилось на Волан-де-Морта, что словно думал, как ему поступить дальше, и Мэри, стоящую перед ним в кольце врагов.
— Ну и какая же кара подлежит мне, предательнице?— громко спросила Мэри сразу у всех присутствующих, дерзко и гордо – так, словно медальон все еще мог обеспечить ей абсолютную защиту, как в последнее время. И была наказана за свою смелость – одновременно два десятка красных лучей пронзили ее тело, заставив упасть на землю. Но корчиться в муках, к разочарованию Пожирателей смерти, Мэри не стала, презрительно смеясь им в лицо. Марго она по-прежнему крепко прижимала к груди, не давая осквернять ее тело.
— Вы думаете, что сейчас мне боль причиняете?— кричала волшебница, смеясь все громче и громче, уже исступленно, с каким-то странным надрывом, глаза ее сумасшедше блестели,— вы думаете, я страдаю от ваших пыток? Вы глубоко ошибаетесь, если это и в самом деле так. И ты, Морган, и все твои слуги – вас постигнет еще худшая участь, несравнимая с долей истерзанной злобным недугом и потерей ребенка женщины – с моей долей.
— Пустые слова и напрасные,— сплюнул Волан-де-Морт, поднимая палочку плавным движением руки – Мэри безвольной куклой взмыла в воздух, зависнув в метре над землей – ее длинные темно-каштановые волосы трепал злой ветер, но маска торжества не желала сходить с лица волшебницы – она откровенно издевалась над своим мучителем:
— Может, воспользуешься моим коронным заклинанием? Оно уж точно причинит мне большую боль.
Волан-де-Морт не замедлил воспользоваться столь заманчивым предложением, и огненный кокон через короткое мгновение окружил Мэри со всех сторон, прерывая ее издевательский смех – вместо него из ее уст вырывался дикий крик, что приносил наслаждение Волан-де-Морту и большинству Пожирателей смерти, которые сыпали одобрительными выкриками. Вмиг все тело Мэри стало единым сгустком всепоглощающей боли, но вскоре волшебница почувствовала,
— Не торопись Убивающее проклятие применять, Морган. Еще минута, и ты станешь свидетелем моей естественной смерти — болезнь вот-вот убьет меня.
Мэри по-прежнему говорила с насмешкой, но тот страх, что постепенно проникал в ее душу, звучал теперь и в ее голосе.
Волан-де-Морт, услышав это, сузил глаза в неверии:
— Хочешь сказать, что тебя сейчас убьет последний приступ? Именно в ближайшие секунды? В тот момент, когда я так хочу в последний раз насладиться твоими страданиями?
— Да, все так, Морган. И я буду очень рада доставить тебе своей смертью удовольствие,— откликнулась Мэри, уже не улыбаясь – первые уколы боли, поразившие ее сердце, будто парализовали ее. Внезапно она с четкостью поняла, что лежит на земле и еще крепче прижала к своей груди тельце дочери, что вызвало у Пожирателей издевательские комментарии.
— Дай хоть взглянуть на Марго – как-никак, я ее отец,— услышала Мэри холодный голос Волан-де-Морта.
Его длинные пальцы попытались расцепить мертвую хватку волшебницы, но не преуспели – как раз в этот момент все ее тело скрутила внезапно пришедшая судорога, и Мэри очень четко поняла, что это – ее конец. Долгожданная смерть... Она уже ничего не видела и ничего не чувствовала – было лишь ощущение бесконечного полета куда-то вперед, стремительного полета. Сознание трезвое как никогда, страха больше нет – и теперь она, безымянная, стремится туда, где ее ждут, освобожденная от всех обязательств, но отнюдь не свободная. Вскоре она встретится с дорогими ей людьми...
Все Пожиратели смерти пораженно молчали, слишком удивленные тем, что, казалось бы, почти бессмертная, много раз ускользающая от вездесущей смерти Мэри Моран, лучшая ученица Волан-де-Морта, все-таки погибла сейчас, и лежала, поверженная, у их ног. Но, несмотря на это, вовсе не сломленная, она встретила свою смерть достойно. Казалось, даже Темный Лорд потрясен – чтобы его жертва сама выбрала, и тем более, осуществила свою смерть? На это была способна лишь Мэри. И теперь даже те из Пожирателей, что при жизни ненавидели ее, чувствовали что-то вроде жалости к ней.
Но никто из Пожирателей не испытывал такой боли и горечи от смерти Мэри, как Северус Снегг – ее последний ученик. Поэтому, когда все решали, что делать с телами Мэри и ее дочери, он вызвался собственноручно похоронить их именно здесь – там, где Мэри встретила свою смерть. Никто возражать не стал, и вскоре на поляне остались лишь два безжизненных тела, да Волан-де-Морт, с рассеянным вниманием наблюдающий за усилиями Снегга, что хотел создать для Мэри и ее дочери полноценную могилку.
— Последняя дань?— спросил Волан-де-Морт у Снегга утвердительно.