Сила двух начал
Шрифт:
Кэт кивнула, сделав это с непроизвольной печалью.
— Да. Бедняжка... Мэри знала, что умирает, но рассчитывала на то, что хотя бы ее дочь выживет. Но судьба распорядилась иначе...
— А где же был отец Марго?— спросила Мэгги с недоумением – Кэт не рассказала ей о том, кем на самом деле был последний потомок Слизерина,— стоял рядом и ничего не делал?
— Он ничего и не смог бы сделать. А через год после смерти дочери и жены он, подобно им, ушел из жизни.
Кэт ожидала вопроса о причинах смерти отца Марго от дочери, но Мэгги, видимо, подумала, что и здесь повинны Пожиратели смерти. И ничего более выяснять не стала, вновь пронзая изучающим взглядом старую фотографию...
====== Глава 16. Туманная поляна. Секрет
Вновь она, постепенно ускоряя шаг, шла по хмурому утреннему лесу, стремясь выйти поскорее из-под полога старых деревьев. И вот впереди наметился просвет, несколько томительных мгновений – и она на свободе, на долгожданном открытом пространстве. Видимо, сейчас она стояла на поляне – судить об ее размерах не представлялось возможным из-за стелющегося вокруг тумана – и теперь она словно меж облаков шла, стремясь на некий внешний зов. И когда туманная завеса, казалось бы, начала рассеиваться, являя ей нечто знакомое, неясные контуры некоего строения, эти самые контуры вновь, уже в который раз, померкли, сменившись на привычные, и уже несколько надоевшие зеленые узорчатые обои ее спальни.
Разочарованно вздохнув, Мэгги вновь опустилась на подушки, зная, что вновь заснуть не удастся. Повернула голову в сторону окна, прислушиваясь к веселому птичьему щебету и одновременно слыша, как ее мать готовит завтрак в соседней комнате.
— Мэгги, ты уже встала?— донесся до девушки веселый, с нотками усталости, голос Кэт,— если да, то спускайся, завтрак ждать не будет!
Подскочив от нетерпения и голода одновременно, Мэгги по-быстрому оделась, и, застелив кровать, помчалась на первый этаж. Влетев в кухню, девушка разочарованно замерла на пороге. На столе – ни признака еды, а мама улыбается так, словно их сейчас ждет королевский обед.
— Что это ты так вздыхаешь?— улыбнулась Кэт лукаво,— идем в гостиную, завтракать там будем.
— Мне опять сегодня тот лес приснился,— проговорила Мэгги, жуя омлет с ветчиной,— и туманная поляна. Жаль, что я проснулась – так узнала бы, что в этой поляне сокрыто.
— Не стоит обращать слишком много внимания на такие сны,— сказала Кэт резковато,— даже на те, что повторяются.
— Больше десятка раз?— дополнила Мэгги, глядя на мать с сомнением,— нет, что бы ты мне не говорила, я уверена – то место существует на самом деле и имеет для меня какое-то значение. Следовательно, я рано или поздно должна оказаться там.
Она с силой вонзила вилку в последний кусочек ветчины, как бы говоря, что ее слова – не пустой звук. Кэт укоризненно покачала головой:
— Мэгги, завтра тебе исполнится 17, а ты думаешь только о том, как бы увидеть некую туманную поляну вьяви! тебе, что, наши туманы не по душе?
Мэгги уловила в тоне матери неприкрытую насмешку, и категорично помотала головой:
— Да тут туманы не причем. Ты ведь знаешь – мне интересно то, что скрывает туман, что мне до сих пор во сне не удавалось увидеть.
— Тогда я знаю, что станет твоим подарком от меня завтра,— перебила ее Кэт,— пожалуй, я разрешу тебе разыскать то самое место, что постоянно является тебе во сне – надеюсь, тебе это удастся. Так ты сможешь потратить на поиски целый день.
— День рождения,— проворчала Мэгги,— ты зря надеешься обрадовать меня тем, что вновь наступил день, в который я должна праздновать то, что постарела еще на один год.
— Мэгги!— воскликнула Кэт возмущенно, но волшебница ее перебила:
— Ну что Мэгги? Я отлично знаю свое имя, как и то, что завтрашний день ничем не будет отличаться от предыдущих дней рождения! Опять мы с тобой будем усиленно делать вид, что веселимся! А ты будешь думать о том, что прошел еще один год, а у меня все так же, как и десять лет до этого, не появилось ни одного друга или подруги – кого я могла бы пригласить. Да и где им появиться? Ведь живем-то мы с тобой в чащобе, можно сказать, и чтобы встретить здесь хоть кого-то нужно сильно постараться.
— Хочешь сказать, одиночество заставляет тебя забыть об элементарных радостях жизни?— спросила Кэт мягким голосом, пристально глядя в глаза дочери, что стали непроницаемо-черными.
— Меня оно вовсе не тяготит, но стоит ли говорить о торжестве, если нет гостей?
В голосе Мэгги сейчас отчетливо прозвучала горечь – хоть она и пыталась скрыть, что ей не хватает общества сверстников, сейчас сделать это не смогла, да и пытаться особо не стоило – ведь Кэт и так прекрасно знала это и считала себя виноватой в вынужденном одиночестве дочери.
— Значит, мой подарок придется как нельзя кстати,— заключила Кэт прохладным тоном,— возможно, ты найдешь и то, что ищешь, и нового друга.
— Будет лучше, если мне вообще никто не встретится, тогда я, по крайней мере, не буду убегать от первого же встречного!— воскликнула Мэгги со злостью, и, окончательно выйдя из себя, выбежала из гостиной, не слушая возгласов матери, что неслись ей вслед.
Возмущение, разом овладевшее ее душой, буквально кипело в ней, обжигая внутренности своим жаром, и, лишь успокоившись, Мэгги смогла привести мысли в порядок. Одиночество... Она была одиночкой, обособленной от всех остальных, сколько себя помнила, и единственная попытка нарушить это одиночество ни к чему хорошему не привела, вынудив ее и Кэт уехать сюда, где она изо дня в день десять лет постигала тайны волшебства, главным образом – самостоятельно. Результаты впечатляли, но часто Мэгги думала о том, что с радостью променяла бы свои блестящие способности на компанию хотя бы одного верного друга. Впрочем, это была всего лишь мечта – способность ее карать всех окружающих за любую провинность заставляла волшебницу избегать любого общества. Мэгги ненавидела себя за это, считала проклятой, но изменить себя, увы, не могла. Именно из-за этого «проклятия» Хогвартс остался для нее лишь мечтой, и если семь лет назад Мэгги еще на что-то надеялась, то теперь ей даже не нужно было продолжать обучение – она и так, по словам Кэт, знала больше, чем любой семикурсник — выпускник.
От всех этих черных мыслей волшебнице вмиг сделалось так плохо, что она немедля выбежала из дома – успокоить ее теперь могла лишь долгая прогулка по окрестному лесу. По неизвестным ей причинам прогулки по его тропам приносили Мэгги такое необходимое подчас умиротворение, а в сознании, одновременно с этим, проносились разнообразные, но, увы – нечеткие видения. Вот и сейчас... едва негативные эмоции ушли, волшебница внутренним взором увидела неожиданно четко лесные тропы, разительно отличающиеся от здешних, и солнечные лучи, что проникали через полог ветвей. От удивления она потеряла равновесие, запнувшись об попавшийся под ногу некстати корень. Неизвестные ей тропы заменились на те, что видела Мэгги сейчас, и она продолжила свою прогулку. Теперь чувство одиночества было даже приятно ей, и, вспомнив о том, что Элис, которая была ее подругой когда-то, оклеветала ее из-за своей страсти к шоколаду, волшебница даже порадовалась тому, что она одна. Подумала о бабушке, от которой она с Кэт получала лишь короткие весточки – по ней она частенько скучала. Но навестить не могла, еще помня пережитое в той ненавистной ей деревне…
Мэгги все убыстряла и убыстряла шаг, уже не видя того, что прямо перед ней. Сухой жар, обжегший грудь, идущий от ее амулета, агата, напомнил ей о том, что предосторожность не помешает – среди просветов переплетенных ветвей деревьев уже виднелись аккуратные домики близлежащей деревеньки. Волшебница увидела двух мальчиков, дерущихся в шутку друг с другом, и решительно повернула назад. Она знала, что в деревне ей появляться нельзя, хоть ей сильно хотелось, Мэгги подавила это желание, шагая все быстрее и быстрее обратно к дому по таким знакомым лесным тропам.