Сила двух начал
Шрифт:
— Тогда жду тебя завтра после работы у себя, договорились?
— Хорошо, я думаю, что могла бы...
— Отпроситься у главы отдела пораньше?— ухмыльнулся Брэдли, чуть приподняв брови в удивлении,— ты же только сегодня вернулась! Может быть, тебя и отпустят, но представь, сколько ты потом будешь вынуждена разгребать!
Мэри была вынуждена согласиться – ведь весь этот день только и слышала о том, как ей нужно будет стараться, что бы сделать все в срок.
— А кто будет еще кроме меня?
— Пара человек, моих сотрудников. Кристиан, наверное.
Мэри улыбнулась – вот она и встретится со своим новым знакомым! Неужели!
Улыбка ее была, видимо, слегка не к месту – Брэдли подозрительно нахмурился, спросив:
— Что это тебя так обрадовала возможность увидеть Кристиана? Он, что, так сильно приглянулся тебе?
Мэри с минуту помедлила,
— Да, он очень симпатичен и обаятелен – надо сказать, подобного ему я еще не встречала. Но мне охота просто побеседовать с ним еще раз, вот и все – ты же не думаешь, что, будучи замужем и ожидая ребенка от своего любимого, я вдруг захочу переспать с кем-то, кто мне почти незнаком, даже если это очень привлекательный мужчина?
Брэдли удовлетворенно ухмыльнулся, спросив к изумлению Мэри секунд через десять:
— А как насчет старого знакомого, бывшего однокурсника?
Глаза Брэдли блеснули в признаке владеющей им сейчас похоти, что заставило Мэри отпрянуть, опасаясь оказаться в объятиях того, к кому испытывала лишь дружеские чувства. Она была слишком хорошо знакома с тем, на что толкает это чувство мужчин, и то, что еще до сих пор не была изнасилована кем-то из страстно желающих ее тела – лишь необычайное везение.
— То же касается и тебя, Брэдли – или ты думаешь, что я, подобно тебе, испытываю к тебе еще со школьной поры нежные чувства? Это далеко не так, поверь. Я же сказала, что люблю своего мужа, сказала, что вскоре рожу ему ребенка – зачем ты говоришь после всего этого, что хочешь меня? Это не просто неуважение ко мне – ты забываешь о той дружбе, что до сих пор была между нами, пытаешься разрушить ее, идя за своими низменными желаниями. Поверь – не ты первый, кто хочет переспать со мной, смотрит так, словно в следующую секунду пойдет на насилие, если я не отвечу ему взаимностью, поэтому... если ты все-таки решишься на это, знай – я остановлю тебя и покараю, как покарала тех, кто имел глупость обращаться со мной как с бездушной куклой.
Она говорила так серьезно и холодно, что на лице Бредли проступило недоумение:
— Мэри, ты что? Я просто спросил, но не настаивал... Поверь, как ни сильна моя страсть к тебе, я никогда не пойду на такое – изнасиловать тебя... Я уважаю тебя, твои чувства, и раз ты любишь своего мужа... что ж... тогда я больше не буду приставать к тебе с подобными вопросами. До завтра, Мэри.
Мэри едва кивнула в ответ – она вспоминала Руквуда, в чьих глазах был тот же огонь вожделения при попытке изнасиловать ее, порывистую страсть Мальсибера и его железные объятия... не думала она, что еще и Брэдли может захотеть близости с ней. Хорошо хоть, что он может взять себя в руки, и поклялся остаться другом ей...
Задумавшись, она совершенно забыла про время – уже час, как она должна была быть в особняке. Торопливая трансгрессия, и вот она уже в обители Волан-де-Морта, направляется в свою комнату в надежде, что ее там никто не ждет. О нет...
— Не рада видеть меня?— спросил маг, поднимаясь из кресла, в котором сидел до этого,— или настроение плохое?
— Не делай вид, что тебя заботит мое состояние,— сказала Мэри резко, глядя в глаза Волан-де-Морту с ненавистью,— ты пришел, чтобы в очередной раз изнасиловать меня, ну так чего же ты ждешь? Или же я ошибаюсь, и цель твоего прихода совершенно другая?
— Что это с тобой, Мэри?— спросил Темный Лорд удивленно, застыв на месте,— не припомню, чтобы ты раньше говорила так грубо.
— А как еще ты прикажешь мне говорить с тобой? С тем, кто всего лишь хочет владеть мной, как вещью, и приходит в мою комнату только для этого, почти насилуя каждый раз? То, что тебе необъяснимым образом удается передать мне свою страсть, еще не говорит о том, что я люблю тебя, и позволю тебе и дальше навязывать свою волю. Но... сегодня можешь делать со мной, что хочешь – я стерплю любую боль и позволю тебе изнасиловать меня столько раз, сколько тебе будет нужно для полного удовлетворения своей похоти, не оказывая при этом сопротивления.
Она, говоря это, от души наслаждалась замешательством Волан-де-Морта – одновременно покорность и грубость в ее речи ввели его в легкий ступор.
— Вообще-то у меня и в мыслях не было насиловать тебя сегодня,— сказал он своим холодным голосом,— но я удивлен тем, что ты уже не говоришь, что любишь меня, как когда-то.
— Что ж, извини – прозрела, вспомнила о тех случаях с Руквудом и Мальсибером и поняла, что ты ничем от них не отличаешься – просто у тебя достаточно мастерства,
Мэри горько покачала головой – опустошенность навалилась на нее, в горле застыл ком, мешая ей говорить и дальше. Но она все же продолжила, горя отчаянным желанием высказать Волан-де-Морту все, что накопилось в ее душе и теперь рвалось наружу:
— Сегодня, когда один мой старый друг сказал, подобно многим другим, одним своим похотливым взглядом, что хочет меня, я отказала ему, сказав, что люблю тебя, и жду ребенка. И тут же осознала, что солгала – я никогда не любила тебя, просто хотела вновь испытать то блаженство, что ты дарил мне, так или иначе. Помнишь те наши первые ночи? Тогда я ощущала, что что-то значу для тебя, чувствовала себя любимой и желанной. Но почти сразу, даже не заметив этого, стала лишь объектом утоления твоей похоти, при этом по-прежнему испытывая во время совокупления с тобой неземное блаженство. И твои слова о желании убить ребенка – нашего ребенка, ясно сказали мне, кто я для тебя – всего лишь та, что способна пробудить в тебе звериную страсть, та, что единственная может позволить тебе изнасиловать себя в любое время, когда ты этого захочешь, даже, если я этого не хочу. И теперь я точно знаю, что больше не хочу быть твоей слугой в постели. И твоей правой рукой, соответственно, тоже – ведь эти два понятия одно и то же?
Волан-де-Морт выслушал эту тираду, даже не переменившись в лице – но Мэри чувствовала исходящую от него угрозу.
— Как-то странно, что ты так резко прозрела – что ж, тем лучше. У меня есть к тебе одно предложение, которое ты не сможешь не принять.
— Говори,— почти приказала ему Мэри, глядя, как маг подходит к ней все ближе – его взгляд, в глубине которого застыла ярость, теперь пронзал ее глаза.
— Ты сейчас упомянула того ребенка, что сейчас вынашиваешь от меня – того, кто так мешает твоим урокам с Люциусом. И я подумал... что сохраню ему жизнь, и позволю родиться, если ты и дальше будешь спать со мной. Подобно тому, как ты не переживешь смерть этого ребенка, я не вынесу разлуки с тобой – слишком много я получаю от тебя, и кем-то заменить тебя, если ты порвешь со мной, не смогу. Поэтому-то я когда-то пошел на это – очаровывал тебя долго и терпеливо, твердо уверившись в мысли, что должен владеть тобою с тех пор, как увидел тебя вместе со всеми моими подчиненными волею случая обнаженной. Ты даже представить себе не можешь, каких трудов и усилий мне стоило сдержать в узде свою похоть, что мучительно усиливалась при твоем присутствии. Когда я спал, то видел, как мы отдаемся друг другу – и эти сны еще больше растравляли мне душу. А наяву, во время наших тренировок, я вновь видел тебя обнаженной – и мысли о том, что я владею тобой, сильно ослабляли меня, позволяя тебе одерживать надо мной победу. Поэтому-то я и поручал сначала Руквуду, а затем Мальсиберу обучать тебя – боялся, что сорвусь, что если скажу о своих желаниях тебе прямо, ты отвергнешь меня — ведь мое обезображенное лицо не способно было вселить симпатию в твое сердце. Этого бы я не перенес, и точно попытался бы взять тебя силой, навсегда потеряв возможность сделать тебя своей любовницей. А при мысли, что тобой владеет один из моих слуг, Мальсибер, я едва удерживался, чтобы не пустить в него Убивающее проклятие – так сильно я ревновал тебя к нему. Я специально добивался того, чтобы он был как можно дальше от тебя, и, разумеется, сразу согласился отменить его защиту – ведь знал, что вскоре займу его место. Так и случилось – ты, под действием моих чар, сама предложила мне переспать с тобой, и промедлил я только потому, что хотел, чтобы ты знала, как больно желать чего-то и не получить этого. Так же я заставил тебя страдать, когда говорил, что больше не хочу спать с тобой – время, которое ты провела без меня, помня о моих ласках, должно было усилить твои чувства ко мне, и это произошло. Пойми, Мэри – ты значишь для меня даже больше, чем кто-то может значить для меня в этой жизни, больше, чем любой из моих слуг. Теперь ты знаешь все, и можешь решить, как поступить дальше.