Сила двух начал
Шрифт:
Брэдли прервался, кивнув в сторону двери – от нее по направлению к ним неспешным шагом направлялся высокий мужчина тридцати пяти лет с небрежно спадающими на глаза и обрамляющими лицо каштановыми волосами, в обычной магловской одежде. Вот он подошел, устремив взгляд на волшебницу, откинув с глаз волосы небрежным, уже вошедшим в привычку, движением руки – ее пронзили глаза лазурной голубизны, словно достающие до сердца. «А он – симпатичный, и даже более того,— подумала Мэри, ощущая странное стеснение в груди,— пожалуй, на его предложение о свидании я бы ответила положительно».
—
Протянутую для рукопожатия руку Мэри он не пожал, а поцеловал, чуть коснувшись губами, отчего волшебница весело рассмеялась.
— Взаимно, Кристиан, и... раз уж я – твоя ровесница, давай сразу на «ты», хорошо?
Кристиан мягко улыбнулся, согласно кивнув:
— Не имею ничего против, Мэри. Доброго дня, Брэдли.
— Присаживайся, Кристиан,— произнес тот слегка грубовато, не глядя на него,— или лучше сразу закажи себе чего-нибудь выпить.
— А почему бы не пойти куда-нибудь, прогуляться?— предложил Кристиан, взглянув на Мэри.
— Давайте пойдем ко мне,— пожал плечами Брэдли, осушив свой стакан,— тут недалеко, минут десять.
Мэри и Кристиан, переглянувшись, кивнули.
— Вот и отлично. Идемте.
Втроем они вышли из кабачка, неторопливо идя вдоль домов. Мэри, идущая посередине, поневоле заметила, что на лице Брэдли уже нет того былого счастливого выражения, словно оно перешло к Кристиану, что ненавязчиво расспрашивал ее о подробностях обучения в Хогвартсе. И уже через пять минут разговора с ним волшебница почувствовала странную легкость и раскованность – несомненно, этот мужчина мог очень быстро расположить к себе, и обладал, к тому же, неплохим чувством юмора.
— Значит, всегда любила защиту от Темных сил?— спросил Кристиан с недоверием,— а заклинания, случаем, на досуге не придумываешь?
— Частенько. Неужели ты тоже? Надо же, как мы с тобой похожи...
Переглянувшись, точно заговорщики, Мэри и Кристиан весело рассмеялись, хотя особого для этого повода вроде бы не было. Волшебница с некоторой долей удивления обнаружила, что Кристиан для нее уже как старый друг, а ведь со времени их встречи прошло не более десяти минут.
— Мы почти пришли,— сказал Брэдли, словно напоминая, что он все еще здесь,— вон мой дом.
Мэри проследила за направлением его руки, и увидела небольшой двухэтажный домик, окруженный зеленым газоном, который наполовину делила ведущая к парадной двери, сделанная из камня дорожка, по которой они и прошли, следуя за Брэдли. Пройдя прихожую, они оказались в богато обставленной гостиной, в которой не чувствовалось уюта.
«Сразу видно, что он тут один живет,— подумала Мэри, присаживаясь в одно из кресел, что стояло около камина, пока Брэдли ходил за бокалами и медовухой,— с другой стороны, он вряд ли вернулся бы в Лондон, если бы женился в Болгарии».
Вернулся Брэдли, и они заполнили бокалы, особо не мудря с тостом.
— За долгожданную встречу!— провозгласил Брэдли, пронзительно взглянув на Мэри. Ей от этого взгляда стало
— Ну, так что, Мэри?— спросил Брэдли незамедлительно,— ты уже услышала мой рассказ о том, чем я жил все эти долгие годы после выпуска из Хогвартса – теперь твоя очередь. Ты, наверное, сразу же в Министерство устроилась работать?
— Конечно, а что еще мне оставалось? К тому же, та должность, что мне предложили, меня вполне устроила, и я проработала около четырех лет, до тех пор, пока не пришел второй приступ, и мне пришлось лечиться около четырех месяцев.
— Приступ?— переспросил Кристиан недоуменно,— что за приступ?
Мэри кратко ввела мужчину в курс дела, после чего во взгляде Кристиана появился огонек жалости.
— И что тебе дали эти месяцы?— спросил он с участием, не отрывая своего испытующего взгляда от ее глаз.
— Отсрочили время прихода следующего приступа. Собственно говоря, никому и никогда еще ни разу не удалось предсказать проявление этой болезни с точностью до хотя бы года, не говоря уж об определенном дне. Но существует зелье, что может подавить эту болезнь на тот срок, пока она вновь не вырвется – от трех месяцев до двенадцати лет. Ведь те, кто больны этой болезнью, только и могут, что отодвигать свою ужасную кончину.
Говоря это, Мэри не чувствовала ни боли, ни горечи – все эти чувства уже давным-давно испарились, ведь то, что она сейчас сказала, она знала уже десять лет. Но ужас и жалость в глазах Брэдли и Кристиана словно бы оживили ее старые раны, заставив их вновь кровоточить.
— Даже если бы я и знал, что существует такая болезнь, не подумал бы, что она поразит именно тебя,— произнес Кристиан в некоей растерянности,— ты умело скрываешь ее внутри себя, и кажешься абсолютно здоровой.
Мэри еле слышно хмыкнула, но возражать не стала, понимая, что больше ей говорить на эту тему неохота. Но Брэдли заставил ее своим вопросом продолжить:
— И что? Приступов с той поры не было?
— К счастью, нет. Но не исключено, что болезнь моя совсем скоро проявится. Так что я получила возможность работать и дальше в нормальном ритме, и за это время тоже значительно продвинулась по служебной лестнице.
— А как насчет жизни личной?— в голосе Брэдли появились нотки нетерпения,— еще не вышла замуж?
— Вышла,— ответила Мэри, не колеблясь,— меньше четырех лет назад.
Разумеется, это была ложь, но ведь теперь, когда у нее будет ребенок от Волан-де-Морта, она может хотя бы в уме называть его своим мужем, заменив этим словом уже надоевшее «любовник».
Несмотря на эти мысли, Мэри заметила огорчение Брэдли, словно тот уже хотел сделать ей предложение.
— Что, Брэдли, расстроен? Думал, верно, что я уподоблюсь тебе? Не знаю как ты, но я уже давным-давно перестала жить прошлым, и воспринимаю тебя как друга, не более,— произнесла она, даже забыв, что в гостиной есть еще и Кристиан, с которым она, в общем-то, только познакомилась – так ее задел полный горечи взгляд Брэдли.