Сила двух начал
Шрифт:
Мэри, похолодев на мгновение от мысли, что медальона нет на ее шее, с облегчением вздохнула, проверив, и убедившись, что ошиблась. Громадное облегчение согрело ее душу, но тут же было вытеснено новым приступом страха: что же ей теперь делать? Как спастись? И возможно ли это вообще? Постоянно быть настороже, в громадном нервном напряжении, оглядываясь через плечо, не спать ночами, надеяться из раза в раз на защиту медальона... Она быстро сломается от подобного, и, возможно, под угрозой окажется и ее жизнь, ведь она собственными руками загубит себя...
Сколько так, во власти воистину черных мыслей, Мэри просидела, она не знала, но, придя, наконец,
Весь следующий день она проспала – проснулась только на закате, отдохнувшая, с более позитивными, чем те, что владели ею ранее, эмоциями в душе. Лучик оптимизма через тьму внутри ее души теперь осветлял ее ближайшее будущее – и она точно знала, что ей делать. Теперь она понимала, что вчерашние слова Волан-де-Морта о намерении убить ее ребенка вскоре – лишь способ запугать ее. Но она не поддастся страху, не даст его задумке претвориться в жизнь.
Ее решимость подверглась серьезному испытанию, едва тошнота, что мучила ее вчера, вернулась вновь.
«Да что же это такое?— думала Мэри в отчаянии, вновь чувствуя себя опустошенной — может, стоит пойти обследоваться у Джейн? А вдруг с ее ребенком что-то не в порядке?»
Но сил на намеченное абсолютно не было – пришедшая вслед за тошнотой слабость так подкосила Мэри, что волшебница едва нашла силы, чтобы появиться назавтра в министерстве – взять отгул. Она понимала, что длясь вот уже два дня, недомогание так и будет мучить ее изо дня в день, и теперь ей стоит постоянно находиться в своей комнате, в кровати. То же посоветовала и Джейн Келленберг, когда Мэри появилась у нее в больнице. От целительницы волшебница узнала, что слабость и тошнота в этот период – абсолютно нормальное явление, и вскоре пройдет, но для этого нужно выполнять необходимые условия – поменьше двигаться, не перенапрягаться. Мэри отнеслась к этим словам со всей серьезностью, и выполняла предписания, следующие две недели в точности – до тех пор, пока ее самочувствие не улучшилось – и произошло это как раз накануне дня рождения Брэдли, 4 июля. Все эти две недели волшебник буквально закидывал Мэри письмами с пожеланиями скорейшего выздоровления – она получала по письму в день; и, разумеется, очень обрадовался, когда оно все-таки настало. Из его писем Мэри так же узнала, что он очень загружен работой, и едва находит свободное время для отдыха. Совсем иначе было у нее – целыми днями волшебница лежала в кровати, в одиночестве, читая книги, или просто отдыхая, предавалась разнообразным мыслям о том, каким будет ее ребенок, когда родится. Разумеется, уроков с Люциусом не было, да и вообще за две недели в комнате Мэри не появился, к ее радости, ни один Пожиратель смерти, так же, как и Волан-де-Морт.
Утром третьего июля Мэри в первый раз проснулась, чувствуя себя неплохо – настолько, что решила прогуляться до той комнаты, где обитатели особняка варили и хранили зелья – нужно было закончить очередное зелье, спасающее ее от Болезни Милосердных. Совершенно не удивившись при виде безлюдного коридора, Мэри быстром шагом дошла до лестницы, и, спустившись, вошла в комнату зелий. Некоторая мрачноватость, что царила здесь, подвигла
— Осторожнее, госпожа!— воскликнул он, еле избежав столкновения с волшебницей.
— Куда это ты так сильно торопишься?— спросила она, пронзив Люциуса возмущенным взглядом,— или я такая незаметная?
— Не думал, что с вами здесь пересекусь – вы же, вроде бы, все время в своей комнате проводите.
— И что? Неужели выйти уже нельзя?
Люциус от одного только тона Мэри – презрительно-холодного, торопливо покачал головой, смутившись.
— Почему же, нет. Простите, я должен идти...
Волшебница равнодушно пожала плечами – она уже торопливо направлялась к своей комнате, даже не удосужившись попрощаться с Люциусом. Но пройдя пять шагов, вновь почувствовала сильную слабость, и, ничего не видя перед собой из-за той тьмы перед глазами, что появилась так внезапно, без чувств упала на пол...
Очнулась Мэри в своей комнате – в привычном положении, на кровати, а в ногах ее расположился Люциус, что настороженно смотрел на нее, словно ожидал повторения обморока.
— Долго я в обмороке была?— спросила Мэри, пытаясь сесть.
Люциус тут же помешал ей это сделать, легким движением руки возвращая ее в лежачее положение.
— Минут пять, не больше. И теперь мне очень интересно, как вашему ученику – что за недуг вас поразил, что мешает нашим тренировкам?
— Я думала, тебе, как и остальным Пожирателям смерти, это известно. Что, нет? Как же все-таки скрытен Морган... Ну, раз он не захотел посвящать ни тебя, ни кого-либо другого в тонкости моей нежданной болезни, значит, так нужно, и я тем более не буду делать этого.
— Неужели это ваша болезнь так проявляется?— спросил Люциус недоумевающее, словно не заметив холода в голосе Мэри.
— Нет, это не болезнь. Фактически я здорова, просто... слушай, это не твоего ума дело, понял? Если будешь и дальше давить на меня, получишь мое новоизобретенное проклятие – а оно, поверь, хуже пыточного. Так что мой тебе совет – оставь меня одну.
Люциус, было, собрался спорить, но, взглянув на ожесточенное лицо Мэри, и ясно уяснив, что она не шутит, торопливо кивнул, и уже через десять секунд его не было в комнате. Волшебница тяжело вздохнула, осторожно присев на кровати – она прислушивалась к себе в ожидании возвращения слабости, но та, к ее счастью, ушла без возврата. Так что Мэри, надеясь, что за весь этот день ее самочувствие не ухудшится, отправилась в Министерство магии – не было смысла сидеть в особняке без дела, когда можно было работать в поте лица, что она и делала весь день. И лишь к вечеру встретилась с Брэдли – тот зашел к ней, видимо, прослышав, что Мэри вновь на своем рабочем месте.
— Так что же было с тобой?— спросил он первым делом, присаживаясь на предложенный волшебницей стул.
— Всего лишь последствия беременности – обычная вещь,— бросила Мэри в ответ небрежно,— надеюсь, что эти обмороки больше не повторятся.
— Знаешь, а ты очень вовремя выздоровела,— заметил Брэдли, как-то внезапно просияв лицом,— может быть, угадаешь, почему?
Мэри сделала вид, будто задумалась, разумеется, зная, куда клонит Брэдли.
— Наверное... слушай, у тебя же завтра день рождения! Да уж, действительно – я выздоровела очень вовремя.