Сила отчуждения
Шрифт:
– Ты ещё пожалеешь! – прошипела Адель без лишней оригинальности.
– Эх, барышня, – вздохнул Светлан. – В моей жизни столько упущенных возможностей! Ну, будет на одну больше.
– Или тебе больше нравятся мальчики? – не унималась она. – Не зря же рядом трётся этот смазливый паж!
– Вот наклонности королей обсуждать не будем. Ну, паж – подумаешь!.. Служба у них такая.
– Задницу подставлять? Тяжкий труд, ну конечно!
– Из всех вариантов ты выбираешь наихудший, – заметил богатырь. – Это уже симптом, а?
Как видно, и здесь пригодился бы психиатр. А духовник разве посоветует путное? «Иди и не греши больше» – очень по делу!.. И почему я не люблю святош? Ох, грешен, батюшка, – отпусти авансом твоё убийство.
– Ты любишь музыку? – спросил он.
– Что? – от неожиданности Адель даже дёрнулась. – Терпеть не могу!
– Это плохо. Потому что хорошие песни снимают стресс.
– Может, ты и споёшь мне?
– Да я бы спел, – сказал Светлан. – Но не люблю метать бисер.
– При чём здесь бисер? – спросила графиня резко.
– При том, что если медведь на ухо наступил…
– Довольно! – топнула она ножкой… э-э… примерно сорокового размера. – Ещё и медведя приплёл!..
– Вообще-то я хотел упомянуть другого зверя, да постеснялся.
– Постеснялся – ты?
– Вот такая у меня нежная душа.
– Что не мешает тебе оскорблять благородных дам. Но будь уверен: я ещё посчитаюсь с тобой!
– А мне, значит, станешь мстить за то, что не набросился? – усмехнулся Светлан. – Бедняга граф!.. Впрочем, по заслугам.
– Верно, он заслужил кару, – подхватила Адель. – И Бог не допустит, чтобы убийца и насильник ушёл от возмездия.
– Да запросто! – сказал богатырь. – И мало, что допустит, – он даже подстрекает к этому. Если здешние графья и ближнюю родню не щадили, а после причислялись к святым… Роже в этом ряду – из самых тихих.
– Вот пусть и отправляется в ад!
– Тебе, случайно, не являлся призрак отца? – поинтересовался Светлан. – В компании с убиенными братьями.
– Зачем ещё? – огрызнулась она с испугом.
– Да, видишь, некоторым для драчки за власть требуется обоснование. Вот один принц и обвинил дядю в убийстве короля, сославшись на такого свидетеля. И поди разберись, сочинил бедняга или впрямь пригрезилось.
– А почему «бедняга»? – спросила Адель отрывисто.
– Да потому, что не пережил этой свары, заодно с собой порешив родичей – своих и своей свихнувшейся подружки. Впрочем, и сам явно был с тараканами в голове.
– Однако ж прославился, да?
– Не столько своими делами, сколько талантом великого драматурга, обелившего маньяка в своей пьесе. Подфартило толстяку, хотя не заслуживал.
– А если рукой сочинителя водил Бог? Как и рукой того принца.
– Только не изображай из себя орудие Божьего гнева, – сказал Светлан. – Или тебе тоже требуются оправдания?
Повернув голову, вперил взгляд в колдунью, застывшую в углу:
– Бабуся, а ты впрямь смыслишь в своём ремесле или только напускаешь туман? Ну говори!..
– Отвечай! – велела графиня.
– У меня большой опыт, добрый господин, – уклончиво проскрипела колдунья. – Мне уже много, много лет.
Как будто это плюс для спеца.
– А у кого обучалась профессии?
– Чародейные секреты мне передала мать, прославившаяся могуществом во многих деревнях. А ей…
– Ясно, – кивнул Светлан. – Сельская династия, нахватавшая знаний с бору по сосёнке. А колдовской крови в тебе – хорошо, если на осьмушку. Слабенький раствор, а? И образование ни к чёрту… Нет, – сказал он уверенно, – проблема не в тебе. И захотела бы, да не потянешь.
– Ты о чём, рыцарь? – насторожённо спросила Адель.
– Пытаюсь понять, откуда в тебе эта пакость. Ведь не с рождения? Жаль, я не видел тебя в детстве.
– Тебе что, понравилось оскорблять меня?
– Боже упаси, я не воюю с женщинами!.. Неужто сама не чувствуешь, что с тобой неладно?
Поджав губы, графиня распрямилась в кресле, помолчала с минуту. Затем разродилась:
– Если в этом замке кто-то нормален, то это я.
– Ой не лги, боярыня, – я ж тебя насквозь вижу!.. Или забыла, с кем говоришь? Чтобы я, да не распознал оборотня!..
Не удержавшись, старушка издала испуганный вздох. Графиня и вовсе закостенела в статую, даже моргать перестала. Прищурясь, Светлан глядел на неё, фиксировал реакцию. А пауза всё тянулась.
– Ты… сошёл… с ума, – выцедила Адель наконец.
– Мимо, – ответил он. – Я рассудочен до неприличия. И вовсе не собираюсь разоблачать тебя прилюдно – так что расслабься.
О том, что на это вряд ли пойдёт её муж, Светлан не стал поминать.
– Чего же ты хочешь? – спросила она тихо. – Во что мне обойдётся твоё молчание?
– Милая, не слушай пошляков, твердящих, что все люди сволочи, – они правы лишь на три четверти… ну, от силы на восемь десятых. Может, я просто хочу помочь – в такое ты не поверишь?
– Ты? – холодно улыбнулась графиня. – Мне? И в чём же?
– В лечении, конечно. Только не говори, что здорова, – не трать слов попусту. И если болезнь не запущена…
– По-твоему, я могу превращаться в зверя? – Адель опять покривила губы. – Обрастаю шерстью, выпускаю клыки и когти? Увы, при всём желании…
Можно представить, что бы она натворила тут!.. Уж тогда ей не потребовался бы помощник.
– Это последняя стадия, – пояснил Светлан. – Тогда было б уже не до разговоров. Но у тебя болезнь пока не проступила наружу, а звереешь ты лишь внутри себя. Наверно, и самой временами бывает страшно. Ведь у тебя ещё случаются просветления… хотя всё реже, да?