Сильнее всех преград
Шрифт:
– Экспеллиармус! – проревел тот, палочка вырвалась из рук тётки и отлетела прямо в руки Поттера – он вбежал в комнату вслед за Уизли. Люциус, Нарцисса и Сивый обернулись разом, а Поттер закричал:
– Остолбеней!
Люциус повалился прямо в камин. Драко направил палочку в сторону Поттера, но не прямо на него, мысленно проговаривая наипростейшие заклинания, которые Поттеру не составит труда отразить: Импедимента, Релашио, Экспеллиармус... Краем глаза он видел, как заклятия матери и Сивого огненными струями чиркнули мимо Поттера в тот момент, как он бросился на пол и откатился за диван.
– СТОЯТЬ, ИЛИ ОНА
Все оглянулись. Беллатриса держала на весу Грейнджер, которая, похоже, была без сознания, приставив к её горлу серебряный кинжал.
– Бросайте волшебные палочки, – прошипела она Поттеру и Уизли. – Бросайте, или мы сейчас увидим, насколько у неё грязная кровь!
Уизли окаменел, сжимая палочку в кулаке. Поттер вылез из-под дивана и выпрямился.
– Я сказала: бросайте! – провизжала Беллатриса, крепче прижимая лезвие кинжала к горлу Грейнджер.
На коже выступили капельки крови.
– Ладно! – крикнул Поттер и швырнул на пол отнятую у Беллатрисы палочку. Уизли сделал то же самое. Оба подняли руки.
– Молодцы! – злорадно улыбнулась Беллатриса. – Драко, подними палочки! Тёмный Лорд скоро будет здесь, Гарри Поттер! Близится твоя смерть!
Драко быстро подобрал палочки, лихорадочно соображая, как ещё помочь Поттеру в этой безвыходной ситуации.
– А пока, – негромко проговорила Беллатриса, прерывая бешеный поток его мыслей, – я думаю, Цисси, нужно заново связать этих маленьких героев, а Сивый пусть позаботится о мисс Грязнокровке. Я уверена, Сивый, Тёмный Лорд не пожалеет для тебя девчонки после того, что ты сделал для него этой ночью.
При последних словах над головой всех присутствующих послышалось какое-то странное дребезжание. Все посмотрели вверх. Громадная хрустальная люстра дрожала всеми своими подвесками. Вдруг она оборвалась и полетела вниз. Беллатриса стояла прямо под ней; она едва успела отскочить, уронив Грейнджер. Люстра грохнулась о пол грудой цепей и хрусталя, накрыв Грейнджер и гоблина, который так и не выпустил из рук гриффиндорский меч. Во все стороны брызнули сверкающие осколки; один из них прилетел Драко в лицо и рассёк ему щёку. Он прижал руку к окровавленному лицу, забыв о волшебных палочках в другой руке, и нарочно ослабил хватку, видя, как Поттер перепрыгнул через кресло и подлетел к нему...
Все три палочки без труда оказались у Поттера, и тут же раздался крик:
– Остолбеней!
Кого-то оторвало от земли, кажется, Сивого, подбросило к самому потолку и с треском швырнуло на пол. Беллатриса вскочила на ноги, размахивая серебряным кинжалом, а Нарцисса нацелилась волшебной палочкой на дверь.
– Добби?! – вскрикнула она. Даже Беллатриса оцепенела. – Ты! Это ты обрушил люстру?
Крошечный домовик рысцой вбежал в комнату, наставив трясущийся палец на свою бывшую хозяйку.
– Не тронь Гарри Поттера! – пропищал он.
– Убей его, Цисси! – завопила Беллатриса, но тут опять раздался треск, и палочка Нарциссы, вылетев у неё из рук, приземлилась у дальней стены.
– Ах ты, дрянная мартышка! – зашлась криком Беллатриса. – Как ты смеешь отнимать палочку у волшебницы? Как смеешь не слушаться хозяев?
– У Добби нет хозяев! – пропищал эльф в ответ. – Добби – свободный домовик, и он пришёл спасти Гарри Поттера и его друзей!
Жжение в метке стало невыносимым. Драко смутно сознавал, что у беглецов осталось всего несколько секунд до появления Волан-де-Морта.
Поттер бросил Уизли одну из волшебных палочек, потом нагнулся и выволок из-под люстры стонущего Крюкохвата, всё ещё сжимавшего меч. Взвалив его на плечо, он схватил Добби за маленькую ручонку.
Они впятером повернулись на месте, чтобы трансгрессировать, а вслед им через всю комнату летел кинжал Беллатрисы...
====== 24. Препятствия ======
Эту ночь Малфой-мэнор и его обитатели запомнили на всю оставшуюся жизнь. По полу гостиной, как какой-то мусор, были разбросаны израненные, измученные, истерзанные тела; одежда на них вымокла в лужах крови и, засохнув, встала колом, а воздух во всём доме был пропитан ненавистью, жестокостью и насилием.
На хозяев поместья Волан-де-Морт не обратил никакого внимания: полностью проигнорировал Люциуса, ползающего по холодному полу на коленях, и Нарциссу, покорно склонившую голову в ожидании возмездия. Драко был с ними, рядом, готовый в любой момент принять на себя гнев Тёмного Лорда, готовый во что бы то ни стало защищать мать, хотя она-то как раз была единственной в их семье, у кого сохранилось главное оружие – волшебная палочка.
Едва забрезжил рассвет, Волан-де-Морт покинул мэнор, оставив после себя лишь кровь, боль и мученические стоны. Несколько часов кряду Драко помогал отцу выволакивать из гостиной тела, оттирать от крови стены, приводить комнату и коридоры в приемлемый вид – вручную, без всякой магии, наблюдая на его заострённом осунувшемся лице бессильную злобу. Знал ли он, волшебник из древнего чистокровного рода, знал ли он когда-нибудь, что будет руками отмывать кровь, как простой человек, как магл? Драко невесело усмехнулся. Он был готов поспорить на что угодно, что отец даже не допускал такой мысли.
Ближе к полудню Драко зашёл в комнату матери – попрощаться. Из гостиной доносились обрывки гневных фраз Люциуса и Беллатрисы: не на шутку напуганные яростью Волан-де-Морта, незримые следы которой ещё долго будут напоминать о его визите, они обвиняли друг друга в очередном провале, ведь Поттер ускользнул прямо у них из-под носа. Драко поджал губы, невольно слушая их: эта перебранка – лишь выброс эмоций и трёпка нервов, а виновны тут все, и он – больше всех.
Нарцисса сидела с шитьём в руках, но её глаза были обращены к тусклому свету из окна: день с самого утра был пасмурный, и небо набухло свинцом, как будто вобрало в себя все не пролитые человечеством слёзы и было готово в любую секунду обрушить эти тонны воды на людей, суетящихся там, внизу.
Драко прикрыл за собой дверь, и Нарцисса перевела на него отрешённый взгляд, который сразу стал осмысленным.
– Уходишь, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она.
– Да, – отозвался он и, помолчав с мгновение, добавил в каком-то порыве жалости, смешанной с сыновней любовью: – Поехали со мной, побудешь немного в Лондоне, отойдёшь от этого кошмара.
Нарцисса улыбнулась уголком рта.
– Драко, ты же знаешь, что я не соглашусь. Я не оставлю отца. А ты поезжай, мы будем только рады, если ты как можно скорее покинешь это место. Меня саму мутит от всего, что произошло и происходит тут всё время, с тех пор, как дом стал штаб-квартирой... в каждом запахе мне чудится кровь и пот, в каждом звуке – крик боли, в каждом слове – этот холодный, высокий голос.