Сильнейшие
Шрифт:
Девушка чуть не впервые в жизни позавидовала ему. Умение читать в душах, видеть прошлое и то, что происходит не здесь всегда ставила выше искусства айо. Но этот легкий танец — Лачи словно сам стал серым летящим осколком. Смертельным.
Последнего волка он прикончил ударом обычного ножа, прямо в желтый глаз, увернувшись от клацнувших челюстей. Ледяные закончились, и девушка последовала за спутником, надеясь, что больше не встретят опасных тварей.
До самого озера они так и не добрались. Остановились на краю невысокого обрыва; внизу, на поляне, копошились человеческие фигурки. Лачи
— Гляди, — отойдя на некоторое расстояние, Лачи присел на камень, положил на колени сверток и вновь осторожно принялся разматывать тряпку. Лайа подошла, но садиться рядом не стала.
— Что за дрянь он принес?
— Дрянь? — Лачи вскинул на нее лучистые глаза, наигранно удивился. — Счастье мое, ты взгляни!
Лайа подалась вперед, ахнув — первым порывом было вцепиться в камень, лежащий на коленях Лачи и не отпускать. Но молодой человек ловко набросил ткань на черный кристалл перед самыми пальцами девушки.
— Спокойнее, дочь Обсидиана! Ты же не хочешь раньше времени потерять рассудок?
— Ты… ты… — Она не находила слов. А Лачи живо замотал камень обратно в тряпку.
— Я знал, чего ожидать, и не собираюсь смотреть на это сокровище. А ты будь поосторожнее, счастье мое.
— Откуда?! — выдохнула девушка, и в голосе мешались восторг, боль и ненависть к посмевшему найти подобное и не отдавать.
Перед глазами так и стоял акайли, черный алмаз — черный и прозрачный одновременно, слеза и кусочек Бездны.
А голос Лачи был тягучим, размеренным.
— Я искал такой камень четыре весны. Я бы все свое имущество отдал за него — если бы тот, кто нашел, догадался просить больше, больше бы получил.
— Но как? — прошептала окончательно потерявшая себя Лайа, и села прямо на землю у ног молодого человека.
— Никому почему-то и в голову не пришло связать две вещи — «перья», когда их много, и акайли. В последнюю весну много их кружило над озером Туи. Очень много. И я послал людей сюда.
— Людей много погибло, наверное? — с ледяным сарказмом спросила девушка, начавшая приходить в себя.
— Много, — отозвался Лачи. — Я всего лишь предложил им щедрую плату. Выбрали сами, разве не так?
По венам Лайа разливался восхитительный холодок ненависти. Девушка встала, неторопливо отряхнулась. С презрением посмотрела на испачканные ладони. Голова была ясной, как никогда. Лачи должен ответить за то, что выставил дитя Обсидиана полной дурой, за то, что Лайа, как обезумевшая, тянула руки к сокровищу и сидела у ног Лачи в пыли.
— Ты надеешься стать сильнее с помощью этого камня, так? А меня взял, чтобы унизить?
— Нет, дорогая моя. То есть, конечно, да, раз ты настаиваешь, — его улыбка была как нож, брошенный в волка — стремительная, радужная в конце. — Подобное сокровище вряд ли найдешь скоро… но с этим я собираюсь расстаться. Видишь ли, оно не по силам мне.
— Жаль. Я хотела бы, чтоб ты ушел в Бездну вместе со своим ненаглядным кристаллом, — отозвалась девушка.
— Я и не гляжу на него. Право же, ты разочаровываешь меня, дочь Обсидиана! — голос звучал укоризненно. — Я всего лишь хочу сделать подарок нам обоим.
— От тебя? — презрительно поджалась нижняя губа.
— Разве ты не хочешь стать моей соправительницей? — мягко спросил молодой человек.
Лайа не поняла поначалу. Потом ледяной луч метнули глаза:
— Ты предлагаешь мне… чтобы я убрала Кессу с твоего пути?
— Полно, дочь Обсидиана. Разве ты не мечтала о том же? И никого убирать не надо. Я всего лишь добыл дорогой дар для нее.
— А меня, — Лайа понизила голос, и он стал бесплотным, — Меня-то зачем в это впутывать?
— Скажи «да» или «нет», — улыбка скупая, но ослепительная — и как получается, вскользь подумала девушка. Он не повернул головы, ни одного движения не сделал, но девушка поняла — откажись она, и камень навсегда улетит в какую-нибудь расщелину. И кто знает, удастся ли добыть подобный…
— Да, разумеется, — усталость… да нет, пустота скорее. Словно пустая шкурка осталась от Лайа из Обсидиановой ветви. Пауки свою добычу поначалу сетью оплетут, легкой, хрустальной… а потом выпивают. Ну и пусть шкурка. Это пока.
— Тебе не идет покорность, дорогая моя.
— Ты и сам знаешь прекрасно — я никогда тебе этого не прощу. Но все будет потом…
— Все будет, — Лачи поднялся, бережно пряча на поясе бесценное сокровище, акайли. — Поехали, анна. Южане заждались нас, и Кесса будет рассержена моим столь долгим отсутствием.
Лайа настолько поглощена была своей пустотой, что даже позволила себе принять его помощь при спуске, и в седло он ее подсадил. Проще запомнить и это, а сочтутся потом. Все будет.
Сегодня с утра Кесса по привычке кликнула Лиа, самую доверенную целительницу, хоть и не самую сильную — и узнала, что Лачи попросил ту поглядеть больных детей в одном из поселков у реки, внизу. Как ее удержишь? Отпустила. Теперь, получив подарок, поняла, кто и где заболел…
…Какой красивый кристалл… Кесса не могла оторвать взгляда. Солнечный камень вбирает в себя силу и потом отдает ее, акайли же позволяет разуму слиться с Мейо Алей. Какой прозрачный кристалл… Лачи знал, как трудно удержаться Сильнейшей и не взять его в руки, не попробовать подняться высоко-высоко. Только помнила Кесса — чем чище акайли, тем он разумней. Обладает собственной волей, питается тем, что составляет суть эсса. А здоровья немного осталось. Не справиться.
— Хороший подарок ты сделал, Лачи, — прошептала женщина. — Щедрый. Ты еще совсем молод, но как хорошо знаешь наши слабости. Спасибо тебе. Умирать, слившись с Мейо Алей, будет просто чудесно. Ты хочешь Лайа в соправительницы? Так получишь ее. Только не ошибись. Ты не любишь Тейит, но не хочешь войны. Чего ты хочешь, Лачи из Хрустальной ветви?
Прозрачный кристалл манил, переливаясь черными искрами. Словно паутинка невидимая поднималась над ним, тянулась к женщине.
— Красивый… какой ты красивый.