Сильнейшие
Шрифт:
Юноша и не подумал бы привести девушку в дом, но ее, считай, подарила та, чей далекий от человеческого голос был важен с детства — Башня Асталы.
Для него день памятный был особенным — впервые ему доверили искать того, кто нужен Хранительнице. Нужного он нашел быстро — мрачноватого парня с давним следом ожога через всю щеку. Избранник Хранительницы принял свою участь спокойней многих — правда, по пальцам счесть можно было случаи, когда человек воспротивился.
А Нети…
Она повела себя так, как не каждая отважится. Слезы-то лили многие, а она побежала следом, как
На площадку выбежала, уже видя, как человек скрывается в теле Башни. Закричала, упала к ногам оборотня, обхватив его колени руками. Кайе хмуро оглянулся — поздно.
— Поздно, — сказал вслух. Никто не отберет у Хранительницы то, что она уже приняла. Это немыслимо и сулит беды Астале.
— Встань. Кто он тебе?
— Брат… у нас общая мать.
— Больше у тебя нет никого?
Помотала головой, волосы завозились по пыли. Вскинула голову, с ужасом глядя на край Хранительницы. Там пока было пусто.
— Пойдем, — наклонился, поднимая за локоть. — Идем со мной.
— Нет, — еле слышно произнесла, не сводя глаз к вершины Башни. Кайе на миг ощутил сожаление, что не сможет услышать, как учащенно забьется сердце Хранительницы от его дара… подхватил Нети на руки и унес прочь. По дороге сказал, не желая пугать:
— Станешь присматривать за моей матерью, если справишься. Наравне с ее женщинами…
Для девчонки из «ничьих» кварталов, не мастерицы даже, подобное возвышение казалось воистину чудом. Она не стала подобием Чиньи. Кайе порой звал ее к себе, но все равно считал не своей, а той, что заботится о матери. Старший не прикасался вообще.
В доме она держалась на положении простой служанки, но относились к ней вполне уважительно — скоро поняли, что Натиу тянется к этой девушке и доверяет ей. Ахатта спросил, не желает ли она по-настоящему перейти под покровительство их Рода — так, подобранная на улице, Нети считалась никем. Девушка молча покачала головой.
Ее одежда всегда была безукоризненно аккуратной, но лишенной украшений — Нети разве что неширокий узор позволяла себе. Кайе взял ее в дом, повинуясь импульсу — знал ее ровно настолько, чтобы понять — девушка умеет себя вести. И она — добрая, внимательная. Руки ее, не слишком умелые, оказались очень надежными — наполовину безумная женщина льнула к ней, словно дитя к матери. А Нети почти не отлучалась из покоев Натиу. И почти все время молчала.
Всего этого Огонек не знал. А к служанкам Киаль его тянуло отчаянно, особенно хороши казались две, самые молодые, одна — с бронзовыми кудряшками, другая — со вздернутым носом и кучей смешных колкостей под языком… но каждый раз приходилось мысленно хватать себя за шкирку, будто котенка, и мысленно же макать в ледяную воду. Это южанки, да еще и служат его сестре… стоит только сделать неверный шаг, и неизвестно, куда тебя вынесет.
Он вернулся на Юг не за девушками…
Но порой хотелось повыть на луну.
Неожиданное спасение принес Кайе. Огонек давно уже приохотился наблюдать за его тренировками,
Тем паче, можно было молчать — любой разговор заканчивался спором, но не всегда же хочется спорить и огрызаться!
Удовольствие кончилось, когда оборотень стащил Огонька с ограды и заставил отжаться, стать на мостик перегибом назад и ударить, после чего плюнул и высказался определенно.
— У меня были учителя, дай нож, и я тебе покажу, как стоит его кидать! — попробовал протестовать Огонек.
Оборотень скорчил такую рожу, что полукровка на миг подумал, не проглотил ли тот чего.
— Ножи! Ну, выйди против волка с ножом — ты! Выносливость в тебе есть, в остальном смотреть противно. Учили… Руки как соломинки, двигаешься, словно вот-вот тебя ветром сдует. А уж как бьешь… бабочки со смеху дохнут, у них и то лучше получится.
— Ты с собой не равняй, кошка! — возмутился было мальчишка, но рот ему быстро заткнули:
— Ну, стань в пару с Къяттой. Или я тебе кого помладше найду, пожалуйста!
Презрительно смерил Огонька взглядом и добавил:
— Только Къятта тебя убьет, а больше никто не рискнет стать из страха передо мной. Посчитают, что за один твой синяк получат от меня десять. Ну, я сам. Эй! — ухватил Огонька за локоть; подросток приготовился удрать.
Только не это, взмолился. Нашел себе новую забаву. Сволочь!
Так и сказал, вызвав заливистый смех. А тот смеялся, стягивая жилетку с Огонька. Спасибо, штаны оставил, потому что через изгородь Кайе окликнула женщина.
— Шиталь! — прошипел юноша, меняясь в лице.
— Я к твоему деду, но его нет. Не знаешь, где можно найти?
— В Бездне ищи!
— Нехорошо, желать такого родичу! — улыбнулась, ничуть не задетая. Повернулась и ушла, легко ступая.
— Пасть закрой! — бросил Кайе подростку, и отвесил Огоньку подзатыльник. Позабыв обидеться, мальчишка потер затылок и спросил, все еще смотря в сторону, куда ушла незнакомка.
— Кто она?
— Шиталь Анамара.
Раньше подросток думал, что нет никого красивей сестры Кайе. Даже на севере вспоминал ее лицо, сравнивал ее с другими девушками — боясь, что кто-то узнает его мысли.
Но в сравнении с этой женщиной Киаль была не более чем малиновка подле птицы-ольате. Шиталь выглядела — прекрасной, и неважно, сколько ей было весен, время ее обходило. В ее присутствии Огонек не посмел бы открыть рот без спросу… без разрешения Шиталь. И казался себе то маленьким и неловким, то умным и смелым — когда она смотрела и улыбалась.
Одно огорчало — Кайе не любил Шиталь.
Настолько, что и говорить о ней не желал.
Закаты в Астале были роскошные. Северное небо стояло высоко, а тут, на юге, спускалось к самой земле, в шутку грозя расплескать на нее самые сочные свои краски. А может, и сжечь землю — разве не огонь пылал в нем?